Тайна Черного дома
Шрифт:
— Я упаду, а вы бейте!..
— Нет!.. — Кадушкин раздвинул колени, и камень упал на землю.
— Вы что там, суки, вякаете? — Сивый глянул Луке через плечо. — Крепче вяжи его, мразь!
Сейчас можно было бы резко податься назад, ударить головой ему по коленям, а Кадушкин в это время…
Лука крепко связал Кадушкину руки, потом ноги. То же самое пришлось проделать и с Егором.
— Встать! — приказал ему Сивый. — Повернуться ко мне спиной!
Сивый делал все как будто правильно, но заметно было, что он никак не может отделаться
Лука хорошо представлял, что с ним, сейчас произойдет. Его ударят пистолетом по голове. И поскольку Сивый неопытен в этих делах, он наверняка, проломит ему череп. Лука невольно сжался. Сейчас бы резко повернуться и… Но в этом случае его точно уже ждала бы пуля.
В девяноста девяти процентах из ста. А так — только удар по голове… А если резко присесть и прыгнуть с разворотом, целясь головой ему в пах? Нет, этого он сделать не сможет, не подготовлен к такому. И значит, получит пулю! Лука с удивлением подумал, что может еще рассуждать о чем-то в такие секунды, и продолжал втягивать голову в плечи…
Неожиданно раздался выстрел, и Сивый пронзительно, как-то по-мальчишески вскрикнул.
Что-то со стуком упало, ударилось о камни. Лука не разумом, а тем самым шестым чувством, которого у нас будто бы нет, понял, что это упал пистолет. И резко повернулся к своему врагу, который уже наклонился, чтобы вцепиться в пистолет левой рукой. На правой была кровь…
Неизвестная сила толкнула Луку к бандиту. И он ногой, как футболисты стучат по мячу, отбил пистолет в сторону. Проскочив по инерции несколько метров, он наконец поднял голову и из груди его вырвался невольно радостный крик:
— Петрович!..
С «Макаровым» наизготовку сверху к нему бежал Никифоров.
— Петрович…
— Оружие, оружие забери! Никифоров шагнул к Сивому и без особых хлопот связал его же веревкой, предназначенной, по-видимому, для Луки.
— Как же это ты… Петрович, дорогой?!
— Как? — Никифоров улыбнулся, высвобождаясь из объятий Луки. Если посмотреть со стороны, странные это были объятия: левой рукой они похлопывали друг друга по спине, а в правой у каждого был пистолет. — А что — как? Женщин отправил, а сам за тобой. Потом этого ублюдка здесь застукал…
— Как же он пронюхал, мерзавец? — словно ни в чем не бывало, спросил Кадушкин.
— Откуда мне знать. Спросите сами!
— Уж теперь спрошу…
Сивый, зажав руку, беззвучно плакал, глядя на Луку и Никифорова.
— А с этими что теперь делать?.. — спросил Никифоров, кивнув на Егора с Кадушкиным.
— Развязать! — нетерпеливо ответил за Луку Кадушкин.
— У них оружие в рюкзаках, — сказал Лука. — Надо оружие забрать прежде всего…
— А может, ну их к Аллаху, Лукаш? Бросим здесь, а из ближайшего села пришлем народ. Годится? Пусть сами себе разбираются!
— Нельзя, Петрович. Мне этот господин нужен.
— Да за каким… он тебе?
— С Черным домом будем разбираться совместно, с Турукиным! А сейчас пока давай обыскивай рюкзаки…
Никифоров бросил взгляд на Кадушкина.
— Будете с нами сотрудничать?
— А что я вам еще могу ответить со связанными руками! — усмехнулся Маэстро.
Лука перерезал веревки, которые сам же и затягивал.
Первое, что сделал Кадушкин… Да, он действительно непредсказуем! Первое, что он сделал, шагнул к скорчившемуся на земле Сивому и, оказавшись рядом, с хорошим замахом, чтобы тот мог все видеть и успеть испугаться, ударил носком горного ботинка в лицо.
Сивый утробно охнул, подавившись собственным криком, и клуб крови буквально выпал у него изо рта.
— Не сметь! — в отчаянии воскликнул Лука.
— Я уже закончил, — небрежно ответил Кадушкин. — Позвольте, я помогу своему человеку.
И он деловито направился к якуту.
— Потом сразу же уходите отсюда! — предупредил Никифоров.
Великий мафиози Маэстро стал не спеша распутывать веревки на ногах своего следопыта.
— Мне кажется, ты и сам бы мог это сделать!.. — проворчал он незлобиво, отбрасывая обрывки в сторону.
— Я уже собирался, — ответил Егор уверенно. — Но, видишь, как все обернулось… удачно.
— Об этом будем судить позднее… — назидательно пробурчал Кадушкин. — Кстати, Николай… как вас там, Петрович? А что вы собираетесь делать с этим гусем?
— Уходите!..
— Надеюсь, вы понимаете, его нельзя отпускать ни при каком раскладе!
— Господин Кадушкин, уходите отсюда — повторил Никифоров. Пистолет он продолжал держать в руке, не угрожая им, но и не убирая в кобуру. — И ты, Лукаш, уходи!..
— Я — с тобой!..
— Гляди…
Наверное, Кадушкину не хотелось больше испытывать судьбу, он сделал знак Егору, и через густые заросли кустарника они пошли к тропе.
— Надеюсь на ваше благоразумие! — бросил на ходу Маэстро. — И на ваш опыт…
Сивый едва ли не с вожделением ждал, когда эти двое уйдут. Опутанному веревками, ему неудобно было наблюдать, он с трудом перевернулся на бок и увидел, как иностранец со слугой исчезли в кустах. Проводив их глазами, он сразу же заскулил, заплакал, стараясь во что бы то ни стало разжалобить оставшихся с ним. Он как будто бы играл навязанную ему роль, но из глаз его текли при этом, может быть, впервые в его жизни искренние слезы.
— Мужики! Простите, пожалуйста! Мужики! Родные! — Дальше он говорить не мог, спазм перехватил его горло. А глаза зажглись надеждой, что добрые мужики пожурят его и отпустят, но было в глазах его и что-то похожее на раскаяние. — Родненькие, мужики!..
Больше уже ничего членораздельного он не мог выдавить из себя, плакал и плакал облегчающим душу плачем, как раскаявшаяся Магдалина.
Но перед ним был совсем не Иисус Христос!
— Не могу тебя отпустить, парень! — проговорил Никифоров после тяжелой паузы. — Даты и не парень давно, ты — убийца!..