Тайна Дамы Дождя
Шрифт:
– Чувствую, здесь мне предстоит жизнь, похожая на бой.
– Ну, то ли еще будет, - ответила Роуз, играя ямочками на щеках.
Вернулась мисс Миллер и пригласила пройти в гостиную.
– Лорд Сент-Джонс ждет вас, - сказала она таким тоном, словно Ричард был продавцом на разнос и по ошибке постучал с парадного входа, а не с черного.
Они прошли в гостиную, обставленную богато, но не вычурно. Оригинальными украшениями типично английской обстановки были статуэтки из бронзы, изображавшие многоруких восточных божков.
Хозяин Энкер-Хауза встретил гостя, сидя в инвалидном кресле. Лицо у лорда было усталым, худощавым и породистым. Очки в золотой оправе, глубокий взгляд. Седые волосы коротко острижены, от виска к подбородку тянется застарелый шрам. Старомодные одежды, толстая цепь часов, спрятанных в жилетный кармашек - Сент-Джонс словно сошел с полотен художников конца прошлого века.
– Милорд...
– Ричард никогда раньше не общался с английским аристократами, о спеси которых столько рассказывают, и поэтому не знал, как следует себя вести. Единственная леди, с которой он был знаком и общался в Париже - леди Эштон, была француженкой по происхождению.
– Называйте меня - сэр Джеймс, мой мальчик, оставим все эти титулы, - сказал лорд приятным звучным голосом.
– Я вам в отцы гожусь, если не в дедушки, меня уже утомляет излишняя чопорность. К тому же, сейчас на это не обращают внимания. После войны все изменилось - женщины обрезали волосы, а мужчины, наоборот, их отрастили, - он усмехнулся, заметив, как Роуз и Ричард непроизвольно коснулись своих причесок.
– Не принимайте на свой счет. Рад, что вы приехали. Надеюсь, путешествие было приятным? Наши края пришлись вам по душе? Хотя Роуз и не признает этого, Девон очень живописен.
– Что до меня, скучно столько лет любоваться одним и тем же берегом, сказала Роуз, поправляя цветы в вазе.
– Как только вы заплатите мне за работу - я сразу отращу крылышки и умчусь в Египет.
– Не слушайте ее, - ответил сэр Джеймс с легким смешком, и этим сразу расположил Ричарда к себе.
– Она создана для того, чтобы нарушать общественное спокойствие. Впрочем, и ее дядюшка такой же - порох, а не человек. Если встретитесь с ним, старайтесь не прекословить, он из тех, кто сначала бьет, а потом жалеет. Однажды он повздорил с викарием и так разукрасил его...
– Никаких страшных историй!
– запротестовала девушка, разворачивая инвалидное кресло к столу.
– Вы бы ему еще про Даму Дождя рассказали, чтобы он испугался и сбежал от нас.
– Дама Дождя?
– переспросил Ричард.
– Это наш местный призрак, - пояснила Роуз.
– Некоторые утверждают, что видят призраков. Не обращайте внимания, я просто болтаю глупости. Присаживайтесь, мистер Дюран, сейчас будет чай, вы прибыли как раз вовремя. Вы же останетесь с нами, хозяин?
– Останусь, шалунья, - отозвался он, потрепав ее по руке.
Появилась полная женщина в белом переднике и кружевной наколке. Она поставила на чайный столик серебряный поднос с печеньем и булочками и отступила на несколько шагов, ожидая дальнейших распоряжений. Лицо у нее было немного нервное, с пухлыми щеками и вишневым маленьким ротиком. Зато глаза были огромными, темными и влажными, как у рафаэлевских мадонн, и брови ровными полукружьями шли от переносицы к вискам, а темные волосы были уложены толстыми косами на затылке.
Сэр Джеймс при помощи Роуз занял место во главе стола, Ричард расположился в кресле по правую руку от хозяина, а сама Роуз принялась хлопотать вместо хозяйки.
– Благодарю вас, миссис Пауэлл, - сказала девушка, разливая чай по тончайшим фарфоровым чашкам.
– Попробуйте вот эти булочки с джемом, мистер Дюран. Они - гордость нашей милой, милой миссис Пауэлл. Готова поспорить, даже французские кондитеры не смогут тягаться с ней!
Ричард не любил сладкое, но покорно взял булочку, намазал ее джемом и откусил кусочек.
– Очень вкусно, - признал он.
Миссис Пауэлл просияла улыбкой и выплыла из гостиной, с неожиданной легкостью неся свое пышное тело.
– После войны мы стали жить экономнее, - сказал сэр Джеймс, - но традицию чаепития отменить невозможно. Обед у нас в семь часов, от ужина мы отказались - сейчас это добрая привычка всех истинных патриотов. Но если слишком проголодаетесь, обратитесь к Элеоноре, она не оставит вас в беде.
– Элеонора - это миссис Пауэлл, - тут же подсказала Роуз.
– Я ее обожаю!
– Слуги живут во флигеле, - продолжал лорд, - но для вас я распорядился приготовить комнату в доме. Она на втором этаже, вам будет удобно.
– Мой багаж в Торки, - сказал Ричард.
– Там картины и холсты, если вы захотите сделать заказ. Всё должны привезти завтра.
– Тогда сегодня - отдыхайте. Если захотите, мисс Форест покажет окрестности. А завтра я провожу вас в галерею и розарий. Вам нравятся розы, мистер Дюран?
– Только как натура, - засмеялся Ричард.
– Мисс Форест рассказала о вашей страсти. Боюсь, я далек от цветоводства. И зовите меня, пожалуйста, Ричард.
– Тогда я буду звать вас Дик. Да, согласен, что тяга к земле появляется, обычно, на старости лет. Вам, молодым, ближе небо, - Джеймс отставил чашку с недопитым чаем.
– Мисс Форест, позовите Эйбла, я хочу поработать в саду до ужина.
– Конечно, сэр, - Роуз с готовностью вскочила, и Ричард понял, что некоторая фамильярность в общении с хозяином - всего лишь видимость. Девушка была обыкновенной прислугой в этом красивом и богатом доме. Она вернулась через несколько минут в сопровождении дворецкого - чопорного, невозмутимого, с напомаженными редкими волосами, расчесанными на прямой пробор и тонкими черными, как будто приклеенными, усикам. Ричарду не понравилась его походка - шел он бесшумно, как будто крался, и даже остановился у стены, словно хотел остаться незамеченным. Не понравился художнику и взгляд мистера Вилсона - такой же колючий и оценивающий, как у экономки. Впрочем, такие взгляды - характерная черта слуг, считающих себя приближенными к хозяину. Они всегда боятся - не займет ли кто-то их место.