Тайна Дамы Дождя

Сунгуров Артур

Коротко поклонившись гостю, дворецкий поправил плед, прикрывавший ноги лорда, и покатил кресло к выходу. В окно было видно, как они проследовали в сад. Лорд снял очки и устало уронил их на колени. Видимо, беседа с гостем совсем утомила его.

– Ваш хозяин болен?
– спросил Ричард у Роуз, которая тоже наблюдала эту сцену.

– Малярия, - коротко ответила она.
– Ранение в ногу и голову. Вот и все болезни. У старичка была бурная молодость. Он участвовал в афганской компании и не любит об этом рассказывать.

Они немного помолчали, а потом девушка улыбнулась, словно прогоняя тягостные

мысли:

– Хотите посмотреть Воронью Кручу? Это местная достопримечательность, как и Дама Дождя. Обрыв над морем, такая высота - дух захватывает! Говорят, римляне сбрасывали оттуда кельтских мятежников. Они не разбивались о скалы и не тонули, а превращались в воронов, возрождаясь для следующей жизни. Но если пожелаете отдохнуть с дороги, я покажу вашу комнату.

– Я не устал, - заверил ее Ричард, и Роуз вновь просияла улыбкой - на сей раз радостной.
– С удовольствием прогуляюсь по Вороньей Круче, если дадите слово не сбрасывать меня.

– Вас ещё не за что, - обнадёжила девушка.

После чая они обогнули дом и прошли мимо розария еле заметной тропинкой. Ричард ощутил головокружительный запах роз - сладкий, но не приторный, сильный, но ненавязчивый. Запах, который лучше самых дорогих духов. Потом на смену сладкому аромату пришел другой - терпкий и свежий, запах моря. Оставив замшелый сад справа, молодые люди миновали буковую рощу и оказались на берегу. Скалы здесь вдавались глубоко в море полукруглым мысом. Далеко внизу шумели волны, пенные шапки взлетали и опадали, отчего казалось, что основание скал всё время в тумане. Тяжелые тучи клубились на горизонте, почти сливаясь с морем. Сквозь них пробивались лучи солнца - ослепительные снопы света. Они уходили в толщу моря, придавая волнам зеленоватый оттенок.

– Какой вид!
– восхитился Ричард и снял шляпу, пораженный величественной красотой.

– Да, мило, - согласилась Роуз.
– Кто может подумать, что каких-нибудь двести лет назад всё здесь кишело пиратами? Если приглядеться, то вон там вы увидите развалины пиратской крепости. Потом её перестроили в маяк, он действовал ещё во времена деда моего хозяина - Арчибальда Сент-Джонса.

– Кто здесь не боится произносить проклятое имя проклятого рода?
– раздался вдруг писклявый голосок, и Ричард невольно отшатнулся - ему показалось, что кто-то вещает прямо из-под земли.

Над обрывом показалась голова в чепце. Пожелтевшие кружева уныло обвисли вдоль загорелого лица, седые прядки прилипли к впалым щекам, а глаза смотрели темно и недобро.

– Беатрис! Как вы нас напугали!
– Роуз досадливо встряхнула кудрями и взяла Ричарда за руку, шепча ему в самое ухо: - Это сестра мистера Марвина, она сумасшедшая. Не обращайте внимания на её болтовню.

Тем временем из расщелины в скале вылезло самое странное существо, которое когда-либо доводилось видеть Ричарду. Сумасшедшей Беатрис было около шестидесяти лет. Худое тельце и маленькие, как у ребенка, ручки нелепо контрастировали с большой головой. Женщина была одета в шерстяное платье с обтрепанным подолом, на плечах висела небрежно наброшенная цыганская шаль, одним концом достигающая колен. Тощие ноги в полосатых чулках едва удерживали большие башмаки, перетянутые вокруг щиколотки бечевкой. На сгибе локтя висела корзина, полная жёлтых цветов ракитника.

–

Думаешь, я не слышу, что ты бормочешь?!
– женщина отряхнула платье и исподлобья посмотрела на Роуз, та выдержала взгляд, насмешливо улыбаясь.
– Я не сумасшедшая, мистер. Она врёт, эта мерзкая девчонка Форест. Форесты всегда врут. А я всегда говорю правду, - она обернулась к Ричарду и принялась невозмутимо отряхивать лацканы его пиджака от несуществующей пыли.

– Что вы делаете? Прошу вас, остановитесь...
– Ричард попытался уклониться от ненужной заботы, испытывая чудовищную неловкость из-за слов о Роуз, но саму девушку это ничуть не смутило, да и Беатрис тоже. Она так энергично занялась одеждой художника, что едва не ударила его по лицу. Роуз перехватила загорелую дочерна руку сумасшедшей и сказала громко и четко:

– Он уже чистый, мисс Марвин.

Но Беатрис вырвалась и снова начала отряхивать одежду молодого человека:

– Как же, чистый!
– бормотала она при этом.
– Разве ты не видишь, противная девчонка, что он весь в земле? Разве можно так небрежно относиться к покойникам? Эти Джонсы никогда хорошо не заботились о покойниках, как будто сами никогда не умрут. Но они тоже умрут - и их тоже сбросят со скалы. Да-да, обязательно сбросят!

Роуз бросила на Ричарда выразительный взгляд, отводя руку Беатрис:

– У вас такие красивые цветы, - сказала она, и душевнобольная занялась корзинкой, позабыв о Ричарде. Что-то гнусаво напевая, Беатрис села в траву и принялась украшать ракитником валун на краю обрыва. Пение ее становилась все громче, и Ричард понял, что она поет песню Офелии из «Гамлета»:

– Он мертв и ушел, леди,

Он мертв и ушел,

В головах у него зеленая трава,

В ногах у него могильный камень.[2]

– Что она делает?!
– спросил Ричард, у которого волосы на голове зашевелились от подобного зрелища.

– Разве не понятно?
– ответила Роуз с холодной насмешкой.
– Украшает камень цветами. В нашей деревне любят рассказывать страшные истории о пиратах и их невинных жертвах. Мисс Марвин - большая любительница подобных историй. И утверждает, что командовали пиратами Джонсы, которых королева Елизавета возвела потом в дворянский чин.

– Жестокосердные, жестокие Джонсы!
– подхватила сумасшедшая, услышав знакомое имя.
– Триста лет назад они стали называться Сент-Джонсами, думали обмануть судьбу! Но назовись ты хоть тридцать раз святым, черную душу это не обелит! Я до сих пор слышу стоны тех, кто был убит. «Спасите! Спасите! Сжалься!» - их крики со временем стали слабее, но я слышала их, когда они были полны боли и отчаяния!

– Сумасшедшая, - фыркнула Роуз.
– Нам лучше уйти.

– Но разве её можно оставить здесь?
– запротестовал Ричард.

– С ней ничего не случится, - заверила девушка, увлекая его в сторону усадьбы.
– Она лазает по этим скалам, сколько я себя помню. Если хотите забрать ее с собой - придется нести старушку на руках. Своей волей она не уйдет. Но боюсь, тогда она расцарапает вам лицо и проредит волосы. Вам ведь было бы жаль лишиться таких локонов!
– она дёрнула Ричарда за волосы и засмеялась.
– Когда я увидела вас, то сначала приняла за девицу. Из вас получилась бы премилая девушка!