Тайна Дамы Дождя
Шрифт:
– Ого!
– не выдержал Ричард.
– А вот еще одна любительница бродить в непогоду. И как она не боится улететь вместе с зонтиком?
Роуз машинально взглянула в окно и бросила газету на стол.
– Сегодня ведь среда, как я могла забыть, - она поспешно допила чай и спрятала чашку на полочку под столешницу.
– Я исчезаю!
Она и в самом деле исчезла - юркнула в дверь, ведущую в библиотеку. И сделала это вовремя, потому что в ту же секунду появился Вилсон, вытянулся стрункой и сказал нараспев, глядя в потолок:
– Мисс Пруденс Бишоп!..
Ричард поспешно встал, чтобы приветствовать гостью. Ею оказалась женщина лет пятидесяти или чуть больше - полноватая, надменная, в шляпе-корзине, украшенной колосками, жаворонками и васильками, искусно сделанными из шелка, папье-маше и перьев. Правда, колоски уже утратили свою желтизну, васильки поблекли, а жаворонки порядком растеряли перышки, но мисс Бишоп носила этот головной убор с королевским величием. Она казалась бы симпатичной, если бы не крупный нос и тяжелый, породистый подбородок.
Гостья смерила Ричарда таким негодующим взглядом, что впору было спасаться бегством, подобно Роуз.
– Ричард Дюран, художник. К вашим услугам, мисс. Не присоединитесь ли...
Мисс Бишоп прикрыла рот круженным платочком и отвернулась, словно оказалась одной комнате с зачумленным:
– Вилсон! Доложите лорду Сент-Джонсу обо мне. Я пока подожду библиотеке. Я не могу находиться рядом с иностранцем!
И она прошествовала в библиотеку, вздыхая и ахая на разные лады. Ричарду оставалось лишь посочувствовать Роуз, которая выбрала крайне неудачное место для пряток. Закончив завтрак, он расположился в гостиной и занялся набросками, продумывая композицию новой картины. От работы его отвлек тихий стук в окно. За стеклом маячила знакомая кудрявая головка. Ричард поспешил открыть раму, девушка ловко запрыгнула на подоконник и оказалась в комнате.
– Видели ведьму?
– спросила она, отряхивая кудри от капель дождя.
– Готова поспорить, она с вами и разговаривать не стала.
– Не стала, - признал Ричард, с улыбкой смотря, как девушка приводит в порядок прическу.
– Вам удалось избежать встречи с ней?
– Еще бы! Сначала спряталась за штору, а потом тихонько выскочила в окно. Не могла слушать её стенаний по поводу «оккупации иностранцев».
– Вы отважная!
– Это вынужденная мера, - скромно ответила Роуз.
– Чем вы так прогневили старую леди? Постойте, я догадаюсь. Слишком рьяно говорили в её присутствии о феминизме!
– Что-то вроде того, - Роуз смешалась, но Ричард не придал этому значения. Он вернулся к рисункам, весьма довольный, что снова оказался в компании очаровательной барышни.
Девушка тем временем устроилась в кресле напротив, и вид у нее был крайне задумчивый.
– Мисс Ведьма пришла к сэру Джеймсу?
– спросил Ричар.
– Да, она приходит каждую среду. Иногда к завтраку, иногда - на чай. Она - несостоявшаяся невеста младшего Сент-Джонса.
– Так это ей он предпочел француженку?
– догадался Ричард.
– Что ж, неудивительно. Я понимаю бедного парня.
– Не забывайте, что тогда мисс Бишоп было восемнадцать, - возразила девушка.
– Мой дядя говорил, что её называли пикантной малышкой и считали очень милой.
– Значит, это предательство жениха так её изменило?
– Во всяком случае, она не пошла замуж за другого, и стойко перенесла сплетни после расторжения помолвки.
– Теперь вы её защищаете. Очень нелогично. И очень по-женски.
К его удивлению, Роуз не ответила на насмешку, а только вежливо улыбнулась.
Прошло несколько дней - неспешных, порой дождливых, но одинаково приятных. Ричард находил, что ему несказанно повезло очутиться в таком прекрасном месте. С утра он работал над полотном, если погода позволяла, а после чая гулял с Роуз, которая как раз освобождалась от работы. Они катались в коляске по побережью, бродили по розарию, беседуя обо всем на свете, ссорясь и мирясь по сто раз за полчаса. За ужином к ним присоединялся сэр Джеймс, но он почти не участвовал в разговорах - больше молчал, слушая молодых. В девять вечера лорд отправлялся спать, и Роуз убегала, чтобы дать ему лекарства или сделать укол.
Однажды утром, когда солнце осветило Энкер-Хауз особенно ярко, Вилсон передал Ричарду приглашение посетить галерею и проводил гостя в северное крыло. Там уже ждали сэр Джеймс и Роуз.
– Радуйтесь!
– воскликнула девушка, выбивая пальцами дробь на спинке инвалидного кресла.
– Сегодня вы попадёте в святая святых Энкер-Хауза! Руками ничего не трогать и не отставать от экскурсовода!
– Мисс Форест всегда шумит с утра, - заметил сэр Джеймс.
Ричарду показалось, что старый лорд особенно грустен, хотя и пытается это скрыть. Шаги их гулко отдавались под высокими сводами, а позади неслышно следовал Вилсон, держась поближе к стене, совсем, как крыса. Портьеры на окнах были приподняты, чтобы солнце могло осветить картины, висевшие на противоположной стене.
Коллекция картин поразила воображение художника. Больше всего здесь было работ импрессионистов - Моне, Сезанн, Ренуар, но попадались и полотна голландских художников. Две картины Яна Вермеера - женщина, режущая хлеб, и прачка. Несколько картин эпохи итальянского Возрождения в золотисто-красных тонах. Китайские картины на шелке - полупрозрачные цветы, девушка-пастушка, бредущая за отарой в тумане.
В конце зала висели портреты Сент-Джонсов. Хозяин, бывший до этого немногословным, начал долгий рассказ об истории рода Джонсов. Сэр Джеймс помнил наизусть биографию каждого из своих предков и рассказывал о них с нескрываемой гордостью.
Притихшая Роуз не вмешивалась, потому что видела, что гостя не на шутку увлекли рассказы о старине. Она скучала, но не осмеливалась заговорить. Что же касается Ричарда, он потерял всякое представление о времени, но в конце концов не выдержал и воскликнул:
– Как вам это удается?! Вы помните каждого!
– Когда я был ребенком, отец приводил меня сюда три раза в неделю, - со скупой усмешкой ответил лорд, - и повторял то же самое, что вы сейчас слышите. Я буду помнить его слова, даже если забуду собственное имя. Вот это - мы с братом. Ему только-только исполнилось десять лет. Чарльз держит таксу, а мне велели взять книгу. Я хотел Буффа - так звали таксу, но отец не позволил. Старшему полагалось выглядеть умнее. Вы можете поверить, что у меня когда-то были золотые локоны?
Ричард не ответил. Его внимание привлекла другая картина. Она висела в самом углу, будто специально спрятанная подальше. Портрет женщины в широкополой шляпе, украшенной цветами и птицами, написанный в стиле импрессионизма - тонко, мазками, создававшими иллюзию вибрации. Но черты лица казались смазанными - полузакрытые глаза, похожие на черные щели, скорбный маленький рот, еле заметный румянец на впалых щеках. Что-то зловещее и завораживающее одновременно.
– Кто это?
– спросил Ричард, не в силах оторвать взгляд от изображения.