Тайна Дамы Дождя
Шрифт:
– Какие мерзости вы говорите!
– она так воинственно размахивала зонтиком, что художник предпочел отступить на шаг.
– Всё это сплетни! И я даже знаю, откуда они. Эта негодница Форест распускает их. А вы и рады подхватить. Одно слово - иностранец!
Негодованию англичанки не было предела. Она быстро пошла по тропинке, всем своим видом изображая оскорбленное достоинство. Ричард попытался убедить её в невинности своих расспросов, а больше всего - в невиновности Роуз:
– Уверяю вас, я никого не хотел оскорбить. Просто слышал от Беатрис... от мисс Марвин...
– Если это - праздное любопытство, то тем более не следует говорить, о чём не знаете, - тонкие губы мисс Бишоп кривились, а васильки на шляпке трепетали, словно тоже были ужасно возмущены.
– Да будет вам известно, что тот священник был еретиком. И его никто не избивал, просто попросили покинуть приход. Сент-Джонсы - благородный род, они никогда не опускались до драк. Один лишь раз между братьями вышла размолвка - когда Чарльз вернулся с этой актриской, расторгнув нашу помолвку, - женщина снова покраснела, было видно, что воспоминания до сих пор болезненны для неё, но желание пресечь сплетни оказалось сильнее неприятных воспоминаний.
– Сэр Джеймс тогда вступился за меня. Он бы заставил Чарльза выполнил обязательства по отношению к моей семье, но брак уже был заключен. Я знаю, потом бедный Чарльз сожалел об опрометчивой женитьбе, и в последний свой вечер каялся перед братом, говорил, что не смеет просить у меня прощения за предательство. Он всегда был глупым, Чарльз. Если бы он пришел ко мне, я бы простила. Слышите?
– она посмотрела с вызовом.
– Простила бы, несмотря ни на что. Но он предпочел смерть позору. Потому что благородство и честь у Сент-Джонсов в крови. И я не позволю вам чернить память Чарльза. Не упоминайте больше о Даме Дождя, не хочу слышать о ней. Призракам не место на земле, Призраки должны исчезнуть. Пусть и она исчезнет. Бывает так, что те, кто внезапно умирают, заслуживают смерти. А если станете беспокоить сэра Джеймса бестактными расспросами, я пожалуюсь в полицию!
Ричард остался стоять над обрывом, вертя в руках шляпу. Как некрасиво получилось. Он и вправду проявил бестактность и получил гневную отповедь. Удалявшаяся мисс Бишоп держалась так прямо, словно небеса тянули её за невидимую ниточку, крепившуюся к макушке. Ричард закурил, решив не догонять старую деву. Лучше пропустить чай, чем давиться плюшками под презрительным взглядом дамы с колосками и жаворонками. Он прогулялся по Вороньей Круче, наслаждаясь высотой и ветром. Вороньё кружилось над скалами, и их сухое карканье отдавалось многократным эхом. Роуз говорила, что это - совсем и не вороны, а кельтские мятежники, которых сбросили с обрыва. Воображение живо нарисовало Ричарду такую картину - голоногие римляне в перистых шлемах подталкивают копьями связанных бородатых галлов, которые хохочут, издеваясь над победителями - ведь те считают, что лишают их жизни, а на самом деле отправляют для нового рождения. Шаг, еще шаг - и вот уже тела летят вниз, чтобы разбиться о прибрежные скалы или упасть в море и камнем пойти на дно. Все это представилось Ричарду так ярко, что он даже услышал крик одной из жертв. Очнувшись от размышлений, он огляделся. Дорога до деревни была пуста, буковая роща гнулась под порывами ветра с моря, воронье так же кружилось, каркая и хлопая крыльями. Но тонкий крик всё ещё звучал в ушах и был почти реален.
– Мечтайте, но не слишком, чтобы с ума не сойти, - прошептал Ричард, припоминая слова месье Бессе, учителя живописи. В таком месте, как Энкер-Хауз, это изречение приобретало, поистине, мистический смысл.
Постояв ещё сколько-то, он направился к усадьбе. Чтобы не столкнуться с мисс Бишоп, прошёл через покосившуюся калитку в саду. Калитку ему показала Роуз в одну из последних прогулок. Сказала, что мало кто знает этот путь, а сама она частенько ходит здесь - так быстрее добраться до деревни, минуя главные ворота.
Снова начал накрапывать дождь - погода в Англии менялась так часто, что Ричард вынужден был признать мудрость мисс Бишоп, которая всегда носила с собой зонт. Добежав до усадьбы, он столкнулся в холле с Вилсоном. Тот очень милостиво принял извинения и сообщил, что молодого человека ждут в гостиной. Лорд Сент-Джонс уже спустился.
– Поторопитесь, мистер Дюран, - добавил Вилсон с полупоклоном.
– Похоже, это будет весьма запоминающийся обед.
Ричард замешкался, раздумывая над словами дворецкого. Роуз была права - неприятный человек этот Эйбл Вилсон. И имя святого ему совершенно не подходит. Он прекрасно смотрелся бы в образе братоубийцы Каина, или - того лучше - в образе Амана, замыслившего погубить половину страны.
Всё стало понятным, едва он зашел в гостиную. В кресле напротив лорда Сент-Джонса восседала мисс Бишоп. Она даже головы не повернула в ответ на приветствие, и холодно сказала:
– Я поспешила, приняв ваше приглашение, сэр Джеймс. Вам лучше отобедать без меня.
Сент-Джонс закашлялся, скрывая (как показалось Ричарду) усмешку, и примирительно сказал:
– Останьтесь, дорогая Пруденс, вы же знаете, мне приятно, когда вы рядом. У меня сейчас не так много радостей в жизни. Возможно, пообщавшись с Диком, вы измените мнение об иностранцах. А немного позже к нам присоединится и Роуз, я отправил её с поручением. Она скоро вернется.
Мисс Бишоп позволила себя уговорить и осталась, но сидела с непроницаемым видом и цедила слова сквозь зубы. Лорду Сент-Джонсу никак не удавалось ее разговорить. Ричард благоразумно помалкивал, боясь рассердить даму ещё больше. Миссис Пауэлл собирала на стол, и выставленные закуски выглядели очень аппетитно, украшенные зеленью, зеленым горошком и молодыми овощами.
– Давайте выпьем, - предложил сэр Джеймс.
– Ничто так не поднимает настроение, как старый английский пунш с ромом. Дик, мальчик мой, налейте нам по стаканчику, будьте любезны.
Ричард с готовностью подхватил «стаканчики» - хрустальные бокалы на тонких ножках, и серебряный ковш. В огромной круглой чаше, заполненной до краев напитком рубинового цвета, плавали апельсиновые корки и дольки лимона.
– Миссис Пауэлл делает прекрасный пунш, - сказал сэр Джеймс, когда Ричард поднес бокал мисс Бишоп.
– Вам он всегда нравился, Пруденс. Я помню.
– Вы правы, - мисс Бишоп немного смягчилась.
– Я даже взяла у нее рецепт. Сейчас так трудно найти хорошую повариху...
Ричард оценил маневр, с которым Сент-Джонс повернул разговор в приятное для собеседницы русло. Сам он решительно ничего не понимал в вопросах прислуги, но мастерство миссис Пауэлл уже успел оценить. Подав бокал лорду, он налил пунша и себе. Напиток пах индийскими пряностями - корицей, гвоздикой, и чем-то незнакомым, но приятным.
За дверью зазвенел знакомый голосок, и Сент-Джонс подмигнул Ричарду:
– Вот и мисс Форест вернулась. Сейчас вам будет повеселее, Дикон.
Роуз ворвалась в гостиную, подобно порыву свежего ветра. В просторной комнате сразу стало тесно - девушка шумно поздоровалась с мисс Бишоп, поправила плед, укрывавший ноги старого лорда, и принялась подшучивать над Ричардом.
– Вы как хотите, хозяин, - заявила Роуз, выхватывая бокал у Ричарда, - а я заберу вашего гостя. Над морем радуга! Он должен увидеть её, чтобы Энкер-Хауз на картине заиграл красками! И не спорьте со мной! Нет, нет, нет!
Ричард не успел опомниться, как оказался в коридоре, а девушка, хохоча, увлекала его вниз по лестнице, через холл - к выходу из дома.
– А знаете, я рад, что вы появились и похитили меня, - сказал Ричард, когда они остановились возле розария.
– И ведь дело вовсе не в радуге, верно? Вы пришли спасти меня от презрения мисс Бишоп. Как вы узнали, что я вызвал гнев её светлости?