Тайна Элизабет. Королевство сновидцев
Шрифт:
На шум и крики быстро сбежались другие мутанты, включая генерала и его подруг. Обступив вход в погреб, они внимательно смотрели на представшую перед их взором кровавую картину.
– Убить баб! – послышалась новая команда, заставив Томаса изо всех сил вцепиться в мать.
– Да сколько можно?! Прекратите! – пыталась заступиться полуголая смуглянка. Она немедленно получила пинок в живот и тут же свалилась под стол, рыдая и рвя волосы на голове. – Уроды вы все! Когда это закончится?!
Раненый старший воин и его помощник молча отдернули беспомощно
Стало тихо и спокойно. Лишь охрипшее мычание трясущихся отпрысков охотника нарушало безмятежность сельского утра.
Но на этом генерал не успокоился.
Все мутанты замерли, когда он вытащил из ножен широкий меч и спустился в залитый кровью погреб. Дрожащие Томас и Ирэн прижались друг к другу, думая, что пришел их черед. Однако хладнокровный Джавер молча подошел к впавшему в ступор старшему воину и с хрустом вонзил клинок под нижнюю челюсть, прибив голову к низкому потолку. Выпучив глаза, воин выронил светильник, обмяк и рухнул на колени, повиснув массивным подбородком на крестовине меча, утопающего в потоке густой крови.
– Тупорылый! – выругался Джавер. – Недоносков в обозы, и уходим на север. Доложите обстановку по пути.
Как только генерал вместе со своей свитой покинул обугленные останки села, к кирпичному дому подоспели гремящие телеги из ресурсного обоза. Б'oльшая часть повозок, запряженных костлявыми кобылами, были перегружены награбленным богатством: мешками с продуктами и домашней утварью. Одна из телег, представлявшая собой клетку из толстых прутьев, была битком набита маленькими детьми. Они были в грязных и оборванных туниках. Частью израненные и избитые, малыши беспрерывно плакали и стонали, отчаянно зовя охрипшими голосами своих матерей и умоляя дать хоть немного воды и хлеба.
Молодой мутант с недоразвитыми нижними руками, от которого разило тошнотворной смесью пота и какой-то отвратной кислятины, подвел обреченных Томаса и Ирэн к клетке. Он уже было собрался засунуть их внутрь, но воин с красными повязками на плечах, рыжими дредами и такой же густой бородой остановил его:
– Так, а это зачем, дебил?
– Что не так?
– С девкой все понятно – она подходит, – прошипел старший воин, переводя красные глаза на Томаса, – а вот губошлепа я не возьму. Это переросток! Не видишь, безмозглый?
– Мне приказали – я выполняю.
– Да? Ну, вот тебе новый приказ: девку в клетку, а пацану перерезать глотку.
Рыжий монстр произнес это настолько хладнокровно, что сразу чувствовалось, насколько часто ему приходилось отдавать такие приказы. Поскольку молодой воин впал в ступор, его старший товарищ сам оторвал завизжавшую Ирэн от брата и грубо закинул ее в телегу поверх других детей. После этого обоз сразу же двинулся в сторону леса, проезжая обугленные останки села в сопровождении истошного лая щенка, откуда ни возьмись выбежавшего на шум. Девочка высунула из клетки пухленькие ручонки
Палач Томаса был очень молод и неопытен. В отличие от других мутантов, его нижние руки были несколько недоразвиты, худы и коротки, словно еще не успели до конца отрасти. Непосредственно в боях, видимо, он еще никогда не участвовал, а лишь помогал собирать ресурсы на захваченных территориях. Поэтому убить человека, а уж тем более ребенка, ему было сложно. Оглядываясь по сторонам и будто ожидая чьей-то поддержки, он долго не мог решиться на выполнение приказа, боясь даже взглянуть на чумазого селянина.
Когда телега с Ирэн окончательно скрылась из вида, Томаса неожиданно накрыли необузданная злость и распиравший изнутри жар. К горю по оставленной без защиты любимой сестренке добавилась возникшая перед глазами кровавая картина убийства беспомощных родителей. Страх вдруг совершенно пропал, и всем его телом начали управлять лишь животные позывы, наглухо затуманившие рассудок. Откуда-то появилась невиданная ранее сила, бурлящий прилив которой можно было осязаемо почувствовать. И если эту мощь не использовать немедленно, то можно было разорваться на части.
Резко дернувшись, ценой клока густых каштановых волос, озверевший Томас вырвался и ловко нырнул между ног опешившего мутанта. Пока неповоротливый воин разворачивался, мальчуган уже скрылся за углом обугленных останков соседнего дома, а несколько других арогдорцев с грубыми проклятьями кинулись за ним в погоню. В отличие от чужаков, ребенок хорошо знал свое родное селение и мог ориентироваться в нем даже с закрытыми глазами. Быстро и юрко перебегая от одного забора или пожарища к другому, он в какой-то момент почти добрался до спасительного леса и уже почти сбежал от безжалостных монстров. Но, пробегая последний огород у опушки леса, он вдруг почувствовал сильный удар в бедро и нестерпимую боль.
Свалившись в грядку с молодой свеклой и оглядев себя, Томас увидел, что необычно толстая и длинная стрела застряла в его левой ноге, пройдя ее насквозь. Туника стала быстро пропитываться кровью, а страшная боль не давала мальчику не только встать, но и пошевелиться. Поэтому, пока он, плача и крича, пытался вытащить увязшую в плоти стрелу, его окружили довольно похрюкивающие мутанты. Они весело смеялись, глядя на своего неопытного товарища, и издевательски подтрунивали над ним:
– Этот сосунок похрабрее тебя будет!
– Посмотри на его ручищи! Тебе бы такие, а?
– Они толще твоих в два раза!
– Пошли вон, крысы! – огрызнулся запыхавшийся молодой палач, замахиваясь громадным топором. Однако маленький селянин так просто не сдавался: он метко бросил в глаз мутанту острый камень и под истерический смех других арогдорцев кинулся кусать его за ноги. Конечно, разгоряченный воин легко увернулся от молочных зубов мальчика, но тут же неожиданно рухнул на землю рядом со своей так и не покорившейся жертвой.