Тайна гостиницы Парящий Дракон
Шрифт:
Охваченный счастливым трепетом, я спустился по лестнице и прошел мимо комнат графини, надеясь, что на пороге появится моя прелестная певица. Я уронил тросточку возле дверей и отнюдь не торопился поднимать ее. Однако Фортуна мне не улыбнулась. Не мог же я целый вечер стоять возле двери, поднимая тросточку. Пришлось спуститься в вестибюль.
Я взглянул на часы — до ужина оставалась еще четверть часа. В те бурные дни все на свете перепуталось. Гостиные мало чем отличались от гостиниц. Люди ничтоже сумняшеся совершали то, о чем в обычных обстоятельствах не могли и помыслить. Почему бы не допустить,
Глава 4.
Месье Дроквилль
Полный самых радужных надежд, я не торопясь спускался в парадную залу гостиницы. Наступила ночь, чарующий лунный свет серебрил окрестности. Мое романтическое приключение все больше занимало меня, и волшебное сияние луны было как нельзя более созвучно моим чувствам. Какой дивный роман ожидает меня, если прелестная незнакомка окажется дочерью графа и к тому же влюбленной в меня! И что за восхитительная трагедия, если графиня — его жена!
Погрузившись в сладкие мечтания, я едва не натолкнулся на незнакомого джентльмена. Был он высок, лет пятидесяти на вид. Он с изысканной вежливостью обратился ко мне. Элегантный костюм, благородные манеры — все выдавало в нем человека знатного, занимающего высокое положение.
Он стоял на верхней площадке лестницы, любуясь, подобно мне, игрой лунных теней на булыжной мостовой. Тон его слов, дружелюбный и вместе с тем чуть высокомерный, выдавал французского дворянина старой закалки. Он спросил, не я ли тот самый мистер Беккет, что прибыл из Лондона? Я ответил утвердительно. Он назвался маркизом д'Армонвиллем (при этих словах он почему-то понизил голос) и выразил готовность представить мне письмо от лорда Р., который был знаком с моим отцом и когда-то сделал мне небольшое одолжение. Лорд Р., пэр Англии, занимал очень высокое положение в политической иерархии страны и считался наиболее вероятным кандидатом на пост английского посланника в Париже. Я с поклоном взял письмо и прочитал:
Разрешите представить Вам моего близкого друга, маркиза д'Армонвилля. Вы весьма обяжете меня, если сумеете помочь маркизу и мне в одном чрезвычайно серьезном деле, характер которого он Вам объяснит.
По утверждению лорда Р., богатство маркиза, его близкое родство с древнейшими фамилиями страны и положение при дворе обратили на себя внимание Его Величества: король дал маркизу важное поручение, тесно связанное с делами французского правительства. Я ничего не понимал; последующие строки письма лишь усилили мое замешательство.
Кстати, вчера ко мне заходил Уолтон. Он сообщил, что Ваше нынешнее положение находится под угрозой; в Домвелле, без сомнения, что-то затевается. Как Вы понимаете, мне крайне неудобно вмешиваться в Ваши дела даже таким незначительным образом. Но, не желая показаться навязчивым, все же советую Вам поручить Хэкстону как следует во всем разобраться и представить немедленный отчет. Боюсь, положение очень серьезно. Должен пояснить, что по причинам, о которых Вы вскоре узнаете, маркиз, с согласия наших общих друзей, будет некоторое время держать свой титул в тайне и называться просто месье Дроквилль.
В настоящий момент я отъезжаю в город и не могу больше ничего сообщить Вам.
Искренне Ваш, Р.
Я был в полном недоумении. Едва ли я мог назвать себя близким другом лорда Р. Я не знал ни одного человека по имени Хэкстон, а Уолтон был всего лишь торговцем, у которого я покупал шляпы. Однако письмо лорда было явно адресовано близкому другу! Я взглянул на обратную сторону письма, и загадка разрешилась. На конверте значилось имя адресата:
Джорджу Стенхоупу Беккету, сквайру, члену парламента.
Меня же звали просто Ричард Беккет.
Я в ужасе поднял глаза на маркиза.
— О, господин мар… то есть месье Дроквилль, приношу вам тысячу извинений. Моя фамилия действительно Беккет, и лорд Р. в самом деле немного знаком со мной. Но письмо предназначено не мне. Меня зовут Ричард Беккет, а оно адресовано мистеру Стенхоупу Беккету, государственному деятелю. Произошло прискорбное совпадение. Могу лишь поклясться честью джентльмена, что сохраню содержание письма в глубокой тайне.
Всем своим видом я выражал искреннюю досаду и самые добрые намерения. Маркиз, видимо, поверил в мою честность, так как лицо его, на миг потемневшее в замешательстве, озарилось добродушной улыбкой. Он протянул мне руку.
— Нимало не сомневаюсь, месье Беккет, что вы сохраните мою тайну. И, раз уж судьба решила сыграть со мной злую шутку, я благодарю свою счастливую звезду за то, что она послала мне вас, человека честного и добропорядочного. Надеюсь, месье Беккет, вы позволите называть вас моим другом?
Я искренне поблагодарил маркиза за добрые слова. Он продолжал:
— Сударь, разрешите пригласить вас в Клеролвилль, мое поместье в Нормандии. Пятнадцатого августа там соберутся мои друзья, и я буду раз познакомить вас с ними.
Я поблагодарил его за гостеприимство. Он добавил:
— По причинам, о которых вы догадываетесь, в настоящее время я не могу принимать друзей в своем парижском доме. Надеюсь, вам не составит труда сообщить мне, в каком отеле вы намерены остановиться по прибытии в Париж; вы убедитесь, что, хотя маркиз д'Армонвилль отсутствует в городе, месье Дроквилль не намерен терять вас из виду.
Я охотно сообщил ему название отеля.
— Я буду поддерживать с вами связь на случай, если месье Дроквилль сможет быть чем-нибудь вам полезен. Я сумею устроить так, что вы легко сможете при необходимости уведомить меня.
Я был польщен. Маркиз сразу пришелся мне по душе. Такие мгновенные симпатии нередко перерастают в крепкую дружбу. В то же время я вполне допускал, что маркиз из простого благоразумия стремится поддерживать добрые отношения с невольным обладателем политической тайны, даже такой незначительной.
Маркиз откланялся и поднялся к себе в номер, я же остался на лестнице и с минуту обдумывал неожиданное происшествие. Однако воспоминания о прелестных глазах, чарующем голосе и стройной фигурке прекрасной незнакомки быстро вытеснили странного маркиза из моих мыслей. Я рассеянно блуждал по тихой улице, залитой таинственным сиянием луны, преобразившим серые дома, такие будничные при свете дня, в волшебную декорацию для моего романтического приключения.