Тайна храма

Столяров Игорь Викторович

Парень забавно коверкал английские слова, и Эмма не смогла сдержать улыбку.

— Меня зовут Садык, — стараясь придать голосу взрослой мужской хрипотцы, выпалил он. — Я хороший гид и хороший друг, могу достать все, что угодно, и знаю каждую трещинку в этом городе. Пятьдесят американских долларов в день, это ведь для вас сущие пустяки. Я покажу, где купить сувениры и одежду за четверть цены. Ваши вложения окупятся, мадам, это очень выгодная сделка. Вы знаете, как переводится мое имя на английский? Правдивый! Я вообще никогда не вру.

Эмма с трудом остановила тараторящего мальчишку. Ей действительно нужен

гид и желательно не из туристического бюро, наверняка, этот паренек знает в этом городе каждую улочку, не говоря уже об общеизвестных достопримечательностях.

— Посмотрим, — делая вид, что колеблется, произнесла Эмма. — Ты и вправду все здесь знаешь?

— Мадам! — обрадовался Садык. — Я знаю здесь каждый уголок. Что вы хотите? Контрабандные товары. Клубы для взрослых. Антиквариат…

— Нет, нет, — перебила его женщина. — Ничего такого. Мне хочется посмотреть город и послушать про его историю.

— Без проблем, мадам.

— Не называй меня мадам, мое имя Эмма.

— Мадам Эмма! Я расскажу тебе то, что не расскажет ни один экскурсовод в этом городе. Никакой толерантности, только голая правда, — торжественно произнес мальчик.

На удивление, старый город оказался невелик. Узкие улицы, многочисленные ступени и расстилающийся над ними многоязычный гул. Из объяснений подростка следовало, что город разделен на четыре квартала — армянский, еврейский, мусульманский и христианский. Садык и трое его братьев проживают в самом большом — мусульманском.

— Перед нами ворота святого Стефана, — начал экскурсию юный гид. — Отсюда начинается знаменитая Виа Долороза — путь Иисуса на свою казнь.

Из красочного путеводителя, захваченного Эммой в отеле, следовало: «маршрут недостоверен, и он проложен в 18 веке. Удивительно, но факт: никто из четырех евангелистов, упоминая о Голгофе, не дал для нее сколь-нибудь точной привязки к местности. Лишь в Евангелии от Иоанна туманно говорится: „На том месте, где он распят, был сад“».

Ловко уворачиваясь от движущихся навстречу туристов и местных жителей, мальчик продолжал:

— «Официальное» расположение Голгофы было окончательно закреплено не так уж и давно — в XVI веке. Христиане, видимо, долго спорили между собой, где должна быть Голгофа и, наконец, определились. Именно тогда францисканские монахи начертали Крестный путь Исы по улицам Иерусалима. Однако улицы средневекового города не совпадали с планом города времен римского правления. Об этом местные гиды тебе никогда не скажут, но это факт.

— Не совпадают? — восхищенно, переспросила Эмма. — Откуда ты все это знаешь?

— Я же тебе говорил, что ты не пожалеешь, нанимая меня! — гордо произнес Садык. — Мой отец известный историк. Правда местные иудеи и христиане сильно критикуют его. Но это как ты понимаешь для них бизнес. Мусульман сейчас принято называть фанатиками, но ты сейчас увидишь, фанатики вовсе не мы, а они сами. Кстати, инициативу францисканцев многие христиане не поддержали, некатолические церкви не поддерживают до сих пор. Вот такие дела на вашем христианском фронте. И уважаемая моим отцом православная церковь лишь частично признает ныне существующую Виа Долороза, так как из четырнадцати остановок в Евангелиях упоминается меньше половины. Вот, кстати, и первая стоянка, где Иисус был приговорен к казни Понтием Пилатом.

Мальчик с улыбкой наблюдал за своей спутницей, недоуменно осматривающей окружающие их строения.

— Расслабься, резиденции римского прокуратора здесь давно нет, если, конечно, исходить из того, что она здесь когда-нибудь была. Теперь здесь женский католический монастырь, вот такие дела. Пойдем дальше. В нашем городе все неоднозначно.

На каждой стоянке находились не только праздные туристы, но и паломники. Кто-то из них молился, прижимая к груди Библию, некоторые возлагали руки на стены строений и к пыльным каменным ступеням, на глазах многих были слезы. Глядя на них, не было никакого сомнения, что пребываешь в Священном Городе. Да и повествование Садыка было мальчишески саркастическим лишь при упоминаниях явных нестыковок при проложении маршрута далекими предками. По его мнению или, вероятно, по мнению его отца, каждая улица в старом городе священна и требует к себе трепетного отношения от прибывающих сюда людей.

Выйдя на маленькую площадь, запруженную людьми, Садык благоговейно прошептал:

— Перед тобой Храм Гроба Господня, главная точка паломничества христиан всего мира. Ни мусульмане, ни евреи не поддерживают теорию гроба. Так хоронить в наших местах было не принято. Но, с другой стороны, кто знает наверняка? История храма такая — по приказу византийского императора Константина Мономаха была воздвигнута церковь, и она простояла до 1808 года. В тот год она почти полностью сгорела. Храм был восстановлен и разделен между шестью противоборствующими христианскими общинами: католической, греческой православной, армянской, коптской, сирийской и эфиопской. И забыл тебе сказать, армянский квартал самый закрытый в городе, там лучше не появляться вечером. У нас тут армяне круче евреев, хотя мы их особо и не разделяем. Сейчас Голгофа официально принадлежит Иерусалимской православной церкви. Ну ладно, сама все увидишь! Я дальше с тобой не пойду, если не возражаешь, подожду тебя здесь.

— Тебе запрещено? — с участием поинтересовалась Эмма.

— Да нет, что ты, — рассмеялся мальчик. — Я был там тысячу раз. Много народу, людская толчея сильно изматывает. Ты сама все увидишь.

Эмма вошла в Храм Гроба Господня увлекаемая другими верующими. Направо по лестнице вверх — Голгофа, с левой стороны гроб Господень. Внутри храма полутьма, рассеиваемая множеством свечей. Люди поджигали связки свечей, затем тут же гасили их под специально устроенными металлическими колпаками, запах воска был повсюду. Голгофа оказалась храмом, в котором было невозможно осуществить предначертание Рунге: «Со священной горы, где распяли царя царей, по правую руку останется священный город, а по левую будет Храм Царей в новом городе».

Проведя около получаса в храме, Эмма вышла из него воодушевленная и одновременно растерянная. Сама церковь произвела на нее огромное впечатление, но невозможность следовать инструкциям деда повергла ее в смятение. На площади перед Храмом Гроба Господня также невозможно было выполнить эти инструкции. Эмма в отчаянии ходила от стены к стене, пытаясь понять, в каком направлении искать «Храм Царей».

— Что с тобой, — будто издалека прозвучал голос Садыка. — Я много чего видел происходящего с людьми после посещения этих мест, но ты ведешь себя необычно даже по сравнению с ними.