Тайна имперской короны
Шрифт:
Я продолжил вращение рукояти, которая раз сдвинувшись с мертвой точки стала более послушной, и постепенно довел плиту под полом до положения, когда цветом выделилось не круглое, а продолговатое отверстие. Очевидно, та самая комета, которая ознаменовала Рождение Христа.
Интересно. Добившись максимальной фазы, я наклонился, чтобы рассмотреть «комету» получше, и в этот момент вся круглая астрономическая механика подо мной провалилась.
Я чудом не нырнул в этот распахнувшийся люк головой вниз, но
– Спасибо, – прокряхтел я, пропуская слова, не предназначенные для нежных женских ушек. – Нельзя было предупредить заранее?
– Кто же знал, – виновато ответила сербиянка. – В последний раз этот люк открывали при Борисе Годунове. Я не ожидала, что тут все так резко сработает.
– Ладно.
Я посветил в открывшееся отверстие фонариком. Метрах в трех внизу просматривался пол. Можно было попробовать лихо спрыгнуть. Но никто не гарантировал, что видимая поверхность окажется прочной и не провалится под весом моего тела.
Я откинулся назад и поднял голову над верхним краем гробницы.
– Думаю тут лучше не лихачить, а спуститься, как цивилизованные люди, по веревке. У меня в сумке трос – закрепи один конец, а второй давай мне. Справишься?
– Да, мой повелитель, – весело ответила княжна и удалилась с фонариком, оставив меня в полной темноте. Так, что я на какое-то время ощутил себя митрополитом Петром, который, помнится, пролежал в этих стенах мертвым пару сотен лет.
К счастью, княжна обернулась быстро («хорошая жена из нее выйдет», – подумал я мимолетно).
Получив в руки трос, я осторожно опустил ноги в дыру и, крепко держась двумя руками, аккуратно спустился.
Подвоха не было. Пол оказался вполне прочным, а массивный арочный свод над головой выглядел достаточно надежно.
– Можешь спускаться, – сообщил я напарнице. И та проворно, даже с долей чисто женского изящества спустилась ко мне на вновь открывшийся подземный этаж.
Здесь было сухо. Воздух казался чистым, что говорило о наличии действующей вентиляции.
– Знаешь, что меня утешает? – спросил я, забирая у княжны фонарик.
– Что?
– Если спустимся еще ниже, то попадем в метро. Удобно будет домой добираться.
Помещение, в котором мы оказались, выглядело круглым в плане залом со сферическим сводом, выложенным из белого камня. Из мебели в нем не было ровным счетом ничего.
Каких-либо древних, окованных тяжелым железом сундуков тоже не наблюдалось. Очевидно, этот зал служил как бы очередным тамбуром на пути к сокровищам. И нам еще предстояло найти из него выход.
– Куда теперь?
– В стене должна быть дверь.
– Ага. Значит в метро ты пока не хочешь.
– Балабол!
Медленно, внимательно осматривая кладку, мы двинулись вдоль стены по часовой стрелке. Зал, в центре достаточно высокий, у края, в силу сферичности свода, заметно снижался. Так что идти было неудобно – приходилось пригибаться.
Мы обошли примерно три четверти круга, как вдруг княжна издала радостный возглас. Я посветил и обнаружил, что в этом месте стена образует малозаметную нишу, в которую, тем не менее, мог протиснуться некрупный человек.
– Пропускаю даму вперед, – сказал я, предварительно посветив фонариком и убедившись, что стена в этом месте двойная. Внутренняя ее часть являлась как бы ширмой, а внешняя, то есть более удаленная от центра, таила в себе…
– Первым должен идти ты, – отказалась княжна от чести первопроходца.
– Ты мельче, тебе будет удобнее.
– Удобство ни при чем. Ты забываешь, что мой род хранит эту тайну уже несколько столетий. И при желании любой из моих предков в любое время мог придти сюда и открыть все двери. Но мы этого не делали, потому что ждали, когда придет нужный человек.
– Ага. Типа нужный – это я.
– По крайней мере ты похож на него.
– Угу.
Что-то в этом роде княжна говорила еще тогда, когда мы были на поверхности и мирно сидели в кафе. Но тогда, зачарованный возможностью раскрыть древнюю тайну, я, кажется, многое пропустил мимо ушей.
– Так, давай-ка повтори мне основные положения. Что за клад, почему он там, кто его прятал и зачем. Коротенько.
– Вечно-то вы торопитесь, – вздохнула княжна.
– Это вы торопитесь. Не рассказали ничего толком, потащили меня сюда неподготовленного. А теперь вскрывается, что я, оказывается, для чего-то такого нужный… Я бы попросил подробностей. А то вдруг вы наметили меня для жертвоприношения?
– Ты на себя-то посмотри. Какое из тебя жертвоприношение?
– А что? Парень хоть куда.
Княжна взглянула на мою, измазанную пылью веков физиономию и снова вздохнула.
– Ладно. Для особо одаренных повторю, куда деваться…
Далее из ее рассказа выяснилось следующее.
Успенский собор специально был построен для хранения священных реликвий. В настоящее время среди них называют такие, как:
Правая рука апостола Андрея Первозванного, крестившего Русь,
Гвоздь Господень (один из четырех гвоздей, которыми Христос был прибит к кресту),
Кипарисовый Гроб Господень, который хранился под специально для него изготовленной сенью,
Риза Христа (часть его одежд) и
Риза Богородицы.
Но это далеко не полный список.
Дело в том, что в начале XVII века, когда царь Борис осознал, что измена проникла в самое сердце государства, и власть ему не удержать, он принял меры к тому, чтобы главное достояние династии Рюриковичей – личные вещи Христа и Богородицы, не попали в руки врагов.