Тайна Jardin des Plantes
Шрифт:
— Кто ты? — выговорил он после паузы.
— А вы? — лаконично спросила девочка.
— Ты же сказала, что ты меня знаешь.
Снова долгое молчание.
— Как ты сюда попала? — подал голос Сильвен.
— Так же, как и вы, я полагаю.
— Из клетки?
— Какой клетки?
Сильвен не знал, что ответить. Она играет с ним в какую-то игру? Как можно быть уверенным, что она ему не враг?
В этот момент девочка с некоторым трудом поднялась и сказала:
— Надо отсюда выбираться.
«И ведь не
Несмотря на боль во всем теле, Сильвен не смог сдержать улыбки.
— Ты уверена, что это правильный путь?
Девочка обернулась, и Сильвен снова увидел ее не по-детски пристальный взгляд, от которого ему становилось не по себе.
— А вы — нет?
— Я не хочу повторить судьбу Филибера, — сказал Сильвен с нотой раздражения в голосе.
Девочка чуть склонила голову набок, словно любопытный щенок:
— Кто этот Филибер?
— Привратник монастыря Валь-де-Грас, — ответил Сильвен. Встав на привычную почву, он почувствовал себя увереннее. — Во время Великой французской революции бедняга спустился под землю и заблудился…
— И что с ним стало? — спросила девочка после некоторого молчания.
— Его случайно обнаружили… одиннадцать лет спустя, — сдержанно ответил профессор.
— Живого?
Сильвен пожал плечами, слегка покачал головой и притворно-мрачным тоном ответил:
— Ему воздвигли надгробие — в том самом месте, где был найден его скелет. Оно сохранилось до наших дней. Если вдруг мы наткнемся на него, мы, по крайней мере, будем знать, где находимся…
— Значит, сейчас вы этого не знаете?
— Иди вперед и задавай поменьше вопросов, — заявил Сильвен.
Он уже обогнал девочку. Та с трудом поспевала за ним и наконец сердито закричала:
— Эй, ну подождите!
Профессор и девочка шли вперед, не обмениваясь ни словом.
Оба старались казаться равнодушными, но у каждой развилки, у каждого поворота думали об одном и том же: «Может быть, здесь — путь наверх?»
Потому что это оказался настоящий лабиринт!
Сначала им пришлось преодолевать узкий коридор, который становился все теснее. Но это оказались еще цветочки по сравнению с узким парапетом, тянущимся по краю колодца, вдоль которого им пришлось идти, изо всех сил прижимаясь к стене, чтобы не соскользнуть вниз.
— Осторожно, смотри под ноги!
Светя мобильниками на стены, они иногда замечали наполовину стершиеся надписи на латинском языке.
— Para… sium… divertii?.. — пыталась прочитать юная незнакомка. Видимо, она испытывала потребность говорить, чтобы тишина вокруг не казалась такой гнетущей. — Что это значит?
— Это значит, что мы еще не вышли, — проворчал Сильвен,
Он не обращал никакого внимания на эти нечитаемые настенные таблички, похожие на те, что можно видеть на углах улиц. Гораздо больше его интересовали сами коридоры, в которых периодически попадались груды черепов и костей, преграждающие путь.
— Поворачиваем обратно, — объявил Сильвен перед очередным таким погребальным тупиком, избегая встречаться взглядом с девочкой.
Для нее это приключение, кажется, слишком затянулось. Перед этими останками давным-давно умерших людей она испытывала явное отвращение. Но и они сами, живые, стоили здесь немногим больше! Иногда под ногами у них прошмыгивали крысы. Наверное, девочка с трудом сдерживается, чтобы не закричать. Решится ли она в этом признаться?.. Страх явно возобладал в ней над уверенностью, и с каждой минутой охватывает ее все сильнее. Сам же Сильвен пытался сконцентрироваться на своих собственных шагах в этой враждебной тишине.
И молодой мужчина, и девочка всячески старались прогнать одну и ту же мысль, не дававшую им покоя: рано или поздно батареи мобильников разрядятся, и тогда они окажутся в полной темноте.
Задыхаясь, девочка наконец в изнеможении прислонилась к стене и жалобно спросила:
— Скажите, где мы хоть примерно можем быть?
— Даже не знаю… — признался Сильвен. — Могу сказать только одно: мы на левом берегу Сены. Потому что эти коридоры явно сохранились со времен древней Лютеции.
— Но где именно на левом берегу?
— Знать бы!.. С одинаковым успехом мы можем быть под монастырем Валь-де-Грас, под бывшим монастырем капуцинов, под больницей Кошен, под Гран-Шартрез, под улицей Одеон или Томб-Иссуар, под Монпарнасским кладбищем… Как правило, каждый из наиболее широких подземных коридоров соответствует какой-то из парижских улиц, как бы является ее потусторонним отражением. По идее, должны быть соответствующие пометки на стенах, но ничего нет… или все уже стерлось. Хотя можно предположить, что сейчас мы…
Он замолчал, словно боясь сказать слишком много.
— Где? — нетерпеливо спросила девочка.
— Под…
— Под… чем?
Немного поколебавшись, Сильвен все же решил продолжать:
— Подземелья Парижа имеют несколько уровней. Они как слоеный торт: подвалы, канализация, метро, RER, карьеры, горизонт грунтовых вод, еще ниже — недавние станции метро, а под ними — места еще более глубокие и… неизвестные.
— И вы думаете, что мы в одном из этих неизвестных мест?
— Я себя об этом спрашиваю с самого начала нашей… прогулки, — признался Сильвен, в памяти которого то и дело всплывали «страшилки» Любена. — Говорят, под Парижем есть еще какие-то пещеры, но очень глубоко — на уровне примерно пятисот метров под землей. Не может быть, чтобы мы спустились так низко.