Тайна королевы
Шрифт:
– Но что же мне делать? – пробормотал он. – Послушайте, соберитесь с силами, подойдемте к окну, свежий воздух приведет вас в себя.
Он открыл окно и подвел ее к нему; она содрогнулась от холодного, резкого ветра.
– Этот холод убьет меня, – прошептала она: – снег леденит мою кровь.
– Но ведь у вас совершенно теплое лицо, – проговорил он, осторожно дотронувшись рукой до ее лба.
– Тело мое горит, и, несмотря на это, мне холодно до глубины души, – ответила она.
– Но ведь руки у вас совершенно теплые, – сказал он, осторожно пожимая ее ручки.
Она не отворачивала своего лица, которое почти соприкасалось с его лицом, и не отнимала своих рук, и хотя тело ее дрожало, она все же продолжала еще прижиматься к нему.
– Я чувствую себя очень плохо, я наверное умру, – повторила она: – я не могу и думать о том, чтобы ехать дальше.
– Но ведь вам уже лучше, и голос ваш уже не так слаб, как вначале. Через несколько минут вы уже будете в состоянии ехать дальше.
– Я упаду с лошади. Послушайте, сударь, вы называете себя дворянином и честным человеком и, между тем, хотите тащить умирающую больную женщину по такой погоде, в эту темную, ненавистную ночь. Если я еще стою на ногах, так только оттого, что я еще думаю умолить вас пощадить меня и оставить меня в покое.
И, говоря это, она обеими руками обвила его шею, как бы для того, чтобы не упасть от слабости.
– Но, сударыня, неужели вы не понимаете, как дорога мне каждая минута? Целая группа всадников остановилась в ближайшей гостинице, каждую секунду они могут быть здесь. Может быть, это Барнет со своими людьми, может быть, это Румней и его разбойники, во всяком случае мы не можем больше медлить, и хотя мне бесконечно жалко вас, но все же вы должны собраться с силами и ехать дальше со мной.
– В таком случае поезжайте одни и оставьте меня здесь.
– Я не смею оставить вас здесь. Если Роджер Барнет приедет сюда и найдет вас здесь… – он не кончил своей фразы, но про себя подумал, что в таком случае Барнет немедленно догадается, в чем дело, и сейчас же помчится обратно в Флитвуд.
– Но ведь если вы возьмете меня с собой, – сказала она, – я могу умереть по дороге.
Мысль эта привела Мерриота в отчаяние. Он не мог представить себе, что эта прелестная женщина вдруг будет лежать мертвая и неподвижная в его руках.
– Но ведь вы преувеличиваете опасность, – сказал он, – вы наверное можете сесть на лошадь. Я посажу вас перед собой и буду вас поддерживать все время. Делать нечего, но я должен все же пустить в ход опять силу.
– Вы готовы желать моей смерти, только бы спастись самому, – сказала она с горечью.
– Я забочусь не о себе, – сказал он, – а забочусь о другом, которому чрезвычайно важно, чтобы я спасся от своих преследователей.
– В таком случае спасайтесь сами и оставьте меня здесь, – и она сделала слабую попытку освободиться из его объятий.
– Нет, нет, – воскликнул он, еще крепче сжимая ее, – ради вас самих я уже не смею оставить вас здесь. Ведь эти всадники могут быть Румней с его людьми, – подумайте, что будет, если вы попадетесь им в руки.
– Пусть я попадусь им в руки! – воскликнула она. – Ведь для вас же будет лучше, если Румней найдет меня здесь. Вы знаете, что он приехал теперь за мной, и если я буду в его власти, он не станет гнаться за вами.
– Как, неужели вы согласны попасть в руки этого негодяя? Но разве вы не знаете?..
– Да, конечно, я знаю все, я прекрасно понимаю, на что способен этот негодяй, но какой же выбор остается мне? Я не могу ехать с вами. Неужели вы потащите меня с собой и этим ускорите мою смерть? Нет, я останусь здесь, и если вы хотите ехать, то должны бросить меня на произвол судьбы.
И совершенно неожиданно для него она вдруг быстро выскользнула из его объятий, прислонилась к стоявшему недалеко от них комоду и обеими руками уцепилась за него. Гель сейчас же бросился за ней и хотел приподнять ее, но она с такой силой держалась за комод, что он не рисковал оторвать ее от него, чтобы не причинить ей боли.
И вслед за тем она вдруг стала стонать и рыдать так горько, что Гель наконец тоже пришел к тому убеждению, что она действительно вряд ли в состоянии ехать теперь верхом. Он быстро подошел к окну, закрыл его, и затем обратился к ней и сказал:
– Сударыня, что же я теперь буду делать? Ведь, если вы действительно заболели вследствие всех перенесенных вами передряг, так вы еще не скоро оправитесь, вам нужен покой и отдых, я же не могу оставаться с вам и.
– В таком случае не оставайтесь, оставьте меня одну.
– Хотите, я оставлю вам своих людей? Она защитят вас.
– И моего пажа тоже? Но ведь он не достаточно силен, чтобы защищаться против Румнея и его людей.
– В таком случае я оставлю вам тех из людей, которые присоединились к нам из шайки Румнея.
– Конечно, эти несчастные раненые останутся со мной, так как они не могут ехать дальше. Остальные четверо останутся здесь, пока не увидят вдали Румнея; тогда они сбегут или останутся тоже здесь, но погибнут все от его мстительной руки.
– Но если я оставлю при них Боттля и Антония?
– Да, конечно, если эти всадники окажутся гонцами королевы, для вас будет лучше, если ваши верные слуги погибнут, а вы сами спасетесь.
– Сударыня, я не заслужил этой насмешки. Верьте мне, что я не трушу за свою жизнь, а спасаю чужую, впрочем вы ведь ничего не знаете об этом. Как жаль, что это еще не завтрашний вечер, тогда бы вы увидели, как я мало берегу собственную жизнь. Но еще в продолжении целых суток я не имею права располагать собою.