Тайна королевы
Шрифт:
До сих пор его все время заботила мысль, где проведет эту ночь Анна. Ему не хотелось, чтобы она провела ее под открытым небом, и теперь он успокоился на этот счет и с удовольствием думал о том, что на следующий день кончается его миссия, и он будет свободен и может поступать, как хочет; только мысль о разлуке с Анной слегка огорчала его, но так как в данную минуту у него было слишком много забот, лежащих на нем одном, то он и откинул на время эту мысль и всецело предался своей роли.
Он узнал от Оливера, что недалеко от того места, где парк граничит с большой дорогой, находится маленькая гостиница, и послал туда Антония за провизией; в случае неожиданной тревоги Антоний должен был встретиться со своими, так как и они поехали бы через парк кратчайшей дорогой.
Затем Мерриот распорядился послать своих людей за хворостом, чтобы развести огонь в камине внизу в общей комнате, а затем в камине в одной из комнат наверху, которую он по указанию Оливера выбрал для Анны, и наконец еще в камине третьей комнаты, которая являлась проходной для той, где должна была находиться Анна.
Гель сам проводил свою безмолвную пленницу в назначенную для нее комнату и без всякой просьбы с ее стороны приказал Френсису быть готовым услуживать ей, но при этом так, чтобы она слышала, громко сказал Тому Кобблю, чтобы он неотлучно все время находился в смежной комнате, где топился камин, и следил бы оттуда за каждым шагом пажа, которому нельзя доверять. Анна все это выслушала молча, затем сделала Френсису знак следовать за собой и направилась к себе в комнату.
Гель отправился затем искать комнату себе и выбрал комнату в том флигеле, где находился Боттль. Так как Гель из своего окна мог прекрасно видеть всю дорогу, он отослал Боттля вниз к остальным, причем советовал ему лечь сейчас же спать, а сам остался караулить у окна до возвращения Антония, который должен был сменить его.
Время тянулось бесконечно долго, и только когда уже стало смеркаться, на горизонте наконец появился Антоний, нагруженный всякими съестными припасами. Часть их Гель оставил себе и Анне, а большую часть отослал своим людям, которые сильно проголодались за это время. Анна, освежив свое лицо водой, принесенной ей услужливо Френсисом, вышла затем в общую комнату, где находился как раз Гель, и к его удивлению согласилась разделить с ним его скромную трапезу; потом они очень миролюбиво раскланялись, и каждый отправился в свою комнату, чтобы отдохнуть.
XVII. Победа женщины
Пронзительный свист разбудил вдруг Мерриота, он вскочил на ноги, прошло, вероятно, уже несколько часов, как он спал, огонь в камине почти догорел, свист повторился, кто-то свистел на дороге под самым окном. Мерриот открыл окно, и в комнату ворвалась струя холодного воздуха вместе со снегом и ветром. На дороге виднелся темный силуэт Антония на лошади.
– В чем дело, Антоний? – спросил Мерриот.
– С юга подвигается группа всадников. Я видел, как они ехали сюда и затем остановились в гостинице недалеко от нашего дома, чтобы провести, вероятно, там ночь, а, может быть, для того, чтобы достать там свежих лошадей.
– Как ты думаешь: это – Барнет и его люди?
– Трудно сказать: так темно, что невозможно ничего различить, может быть, это Барнет со своими людьми, а, может быть, также, что это Румней со своими разбойниками.
– Во всяком случае, они не думают ночевать в этой гостинице, так как город ведь в четырех милях отсюда; они остановились в ней только, чтобы расспросить о нас, и, конечно, они в скором времени догадаются, где мы, так как скрыть это довольно трудно.
– Да, вероятно, так. Я слышал – часы пробили одиннадцать, и думаю, что лучше всего теперь же тронуться нам дальше в путь, – заметил Антоний.
– В таком случае отправляйся вниз, Антоний, и подними наших людей, а затем распорядись, чтобы вывели лошадей из конюшни. Мы постараемся проехать по большой дороге, чтобы там видны были наши следы. Но если эти таинственные незнакомцы приедут сюда раньше, чем мы успеем выбраться, то, конечно, нам придется ехать через парк.
– Но что же делать с ранеными?
– Те из них, которые не в состоянии ехать с нами, могут остаться здесь в одном из флигелей, и пусть Джон Гатч останется с ними. Я дам ему денег на все их нужды. Распорядитесь обо всем, Антоний. Я тоже сейчас спущусь вниз.
Антоний пошел исполнять приказания своего господина, а Гель разбудил Тома Коббля и Френсиса и велел им спуститься вниз, где собрались все остальные; затем он подошел к дверям комнаты Анны и тихонько постучал в нее.
Он подождал ответа, но все было тихо; он постучал во второй раз.
– Мисс Хезльхёрст, – произнес Гель довольно громко, – нам пора отправляться дальше в путь.
Кругом царило глубокое молчание. Геля охватил вдруг смутный страх: ему стало жутко за Анну, за исход своей миссии. Неужели что-нибудь случилось с ней?
– Сударыня, – сказал он уже громче, – я прошу вас встать, время не терпит, мы должны ехать дальше!
Все было тихо. Мерриот не выдержал и, откинув в сторону всякие церемонии, быстро распахнул дверь и вошел в комнату.
В комнате еще догорал камин, огонь его ярко освещал кровать, где должна была спать Анна. Она и лежала там, неподвижно устремив широко раскрытые глаза на уголья в камине.
При виде Мерриота она быстро соскочила с кровати и хотела сделать шаг по направлению к нему, но силы вдруг изменили ей, и она пошатнулась, так что он только с трудом успел поддержать ее. Она бессильно прислонилась к нему, и с губ ее сорвался жалобный стон.
– В чем дело? – спросил ее Мерриот тревожно.
Она тихонько высвободилась из его рук и, покачиваясь, с трудом направилась в другую комнату, где и остановилась, ухватившись обеими руками за стол, чтобы не упасть.
– В чем дело? – спросил опять Мерриот, бросаясь к ней на помощь и поддерживая ее, чтобы она не упала.
– Не знаю, что со мной, – сказала она слабым голосом, – мне очень худо, мне кажется, что я умру.
И она прислонилась головкой к его плечу, как будто силы совершенно изменили ей.
Мерриот, совершенно растерянный от этой неожиданности, не знал, что сказать, и только нежно прижимал ее к себе.
Она судорожно держалась за него, дрожа всем телом.
– Как здесь холодно! – прошептала она чуть слышно.
– Сударыня, это только минутная слабость, – произнес Мерриот с трудом, – это пройдет, соберитесь с силами, прошу вас. Я не могу больше медлить, мои люди ждут нас уже во дворе, мы должны сейчас же спуститься к ним.
– Вы хотите моей смерти, – прошептала она, и по лицу ее пробежала судорога, как будто от сильной сдерживаемой боли; она еще тяжелее оперлась на руки Мерриота.