Тайна короля
Шрифт:
— Вам не стоит бояться, миледи, с вами ничего не случится.
— Почему со мной должно что-то случиться?
— Обычно люди опасаются смотреть на этот знак. Все же Покровители — запретная тема, тем более Покровитель королевского рода. А почему сами вы не носите талисман?
Я с удивлением на него посмотрела. Омод многое подмечал.
— С чего вы…
— На вашей шее нет цепочки.
Я невольно коснулась шеи.
— Его там нет, потому что мне он не нужен. Я могу обратиться к Покровителю напрямую.
— И
— Я и есть род.
Он задумчиво посмотрел на меня, а потом взял свой талисман в руку.
— Быть может, и мне не стоит носить свой. Раз теперь на мне это проклятье.
— Не говорите так. Мы ведь с вами тренируемся как раз для того, чтобы вы могли контролировать свой дар.
Я осеклась, вспомнив, что для Омода дар — это не перекидывание, а контроль над зверьми.
— О каком даре вы говорите? Мы тренируемся для того, чтобы то, что со мной происходит, осталось в прошлом.
— Ваша мать не упоминала, что от таких мыслей помогает еще и варенье с еловыми шишками? — осведомилась я, доставая из корзины горшочек с этой сладостью.
— Она предпочитает с ягодами, — улыбнулся он, следуя моему примеру и зачерпывая целую ложку.
Тут послышался шум, приближающийся стук деревянных паттенов, и в кухню вбежала девушка. Та самая, что приносила котелок для варки ягод в женскую комнату перед Солнцеворотом, появлялась в покоях Омода, а этим утром вызвала недовольство одной из фрейлин, наполнив углями жаровню.
При виде нас она замерла. Не присела в поклоне и не засуетилась. Лишь кинула на меня быстрый взгляд и осталась стоять неподвижно, не отрывая тоскливых глаз от Омода.
— Идемте, миледи, — поднялся король, подавая мне руку. — Пора продолжить урок.
Приняв помощь, я вышла из-за стола и, обогнув служанку, которая так ничего и не сказала, последовала за королем.
— Как странно она себя вела, — произнесла я, когда мы отошли от кухни.
— В самом деле? Я не заметил.
— Да. Ей следовало поклониться, и не следовало так долго смотреть на вас. Вы избранник Праматери, и она должна знать свое место. Каждому следует действовать сообразно своему положению.
Омод повернулся ко мне. В полутьме коридора у его глаз было странное выражение.
— Вы правы, миледи.
Вернувшись в покои его величества, мы продолжили урок.
— Наконец-то, — поспешила Алекто к Каутину, когда тот вошел в комнату.
— Ты еще не отказалась от своей идеи?
— А ты еще хочешь прислуживать ее величеству?
Молчание брата было красноречивее слов.
— Тогда идем, — взяла его за руку Алекто.
— Ты уверена, что ее величество сейчас в розарии?
— Да. Я слышала, фрейлины говорили, что она обычно работает там одна перед
— А почему ты не можешь обратиться к королеве после мессы или в рабочей комнате?
— А почему ты не можешь подойти к ней и сам предложиться в помощники? — передразнила его Алекто и, вздохнув, пояснила: — Потому что в эти моменты рядом со мной мать. А я хотела бы спросить у ее величества кое о чем… личном, о чем не нужно знать больше никому.
— Постой, — Каутин замер. — Это не нанесет урон репутации нашей семьи?
— Нет, просто в этом вопросе сведуща из всего моего окружения может быть лишь королева, и я надеюсь, что она ответит на него.
— И тебя не могла сопроводить леди Рутвель?
— Так ты хочешь идти или нет? Леди Рутвель очень достойная леди, но, боюсь, она может обмолвиться об этом посещении матери, а если я попрошу этого не делать, то решит, что тут какая-то тайна.
— Так тут и есть тайна, раз ты даже мне не хочешь сказать, о чем собираешься спросить.
— Каутин, если ты всегда будешь вести такие речи, у тебя никогда не появится леди сердца.
За пререканиями они дошли до крытой галереи. В конце ее показались стражники, и Алекто быстро накинула капюшон.
— Ты уже был в розарии? — шепнула она, когда те миновали, и Каутин, оглядевшись, подал ей руку, помогая спуститься во двор.
— Нет. Его величество имеет другие интересы.
— И какие же? — с любопытством спросила Алекто.
— Это не предназначено для твоих ушей.
— Они настолько ужасны или неприличны?
Каутин с возмущением посмотрел на нее.
— Не предназначены, потому что это мужские дела, а у вас, женщин, свои.
— С каких это пор ты превратился в мужчину, который не может делиться со мной самыми обычными делами? Или я никогда не слышала о метании ножей или обучении собак, или игре в кости?
— Его величество предпочитает проводить время более… интеллектуально.
Тут Алекто невольно замедлила шаг при виде сооружения с куполом в центре.
— Они будто танцуют, — благоговейно прошептала она, любуясь арками.
Садящееся солнце проникало сквозь витражи, рождая переливы цвета. Рисунки были дополнены морозными узорами, и казалось, от сооружения исходит сияние.
У входа они наткнулись на стражу. Алекто ощутила досаду. Ну конечно. То, что ее величество будет одна, не подразумевало, что без охраны.
— Мы к ее величеству, — произнес Каутин. — От рода Морхольт-Уилфред.
Те переглянулись, покосились на них и снова переглянулись. Алекто показалось, что один из стражников отодвинулся, словно не хотел, чтобы ее одежды коснулись его. Тем не менее оба сделали шаг в сторону, освобождая путь.
— Ты заметил? — шепнула она, когда они переступили порог. — Такое ощущение, что они испытывают к нам неприязнь, даже не зная нас.