Тайна короля
Шрифт:
Омод провел кончиком ножа по каменному подлокотнику трона, оставляя едва различимый след. Потом подкинул его и снова поймал. Подняв голову, оглядел гербы королевства, вьющиеся по стенам зала под потолком. Взгляд остановился на простом, двучастном — чернь с серебром.
Поудобнее перехватив нож, Омод метнул его. Клинок воткнулся в деревянный щит у выхода, прямо возле лица только что вошедшего старика. Тот застыл, оторопев.
— Простите, мессир, — пробормотал Омод, вставая и, приблизившись, выдернул
— Вы вызывали, ваше величество? — спросил учитель с выдержкой человека, привыкшего к самым безумным выходкам сильных мира сего.
Омод знал, что его предшественник — король Годфрик, — славился не самым воздержанным нравом. И всегда был доволен тем, что отличается от него. Даже поставил себе когда-то в начале правления цель быть как можно меньше похожим на своего сумасбродного дядю.
— Да, мессир. Я хочу чтобы вы нашли все о Морхольтах, что сумеете найти.
— Морхольтах-Уилфредах? — приподнял седые брови старик. — Они теперь сдваивают фамилию.
— Мне нужна первая часть.
— Зачем вам этот род?
Омод задумчиво посмотрел на него.
— Делайте, как я сказал, мессир.
— В книгах…
— Не в книгах. Мне не нужны сказки. Я хочу правду. Безо всех этих проклятий — только то, что есть на самом деле.
— Слушаюсь, ваше величество, — поклонился старик. — Что до ваших уроков…
— Мне не до них. Сейчас праздники, — добавил он уже мягче при виде окаменевшего лица старика. — Отдыхайте, мессир. Если я захочу узнать о том, как солнце вращается вокруг нас, и почему весной соки начинают течь в травы и деревья, я за вами пошлю.
Старик отвесил полный достоинства поклон, всем своим видом демонстрируя, что его заставили делать что-то неподобающее, и удалился.
Следом вошел юноша.
— Сир.
Омод впервые пригляделся к нему.
Умное узкое лицо, слегка бледное, тонкие губы, чуть вздернутый нос, длинные пальцы, выдающие чуть нервическую натуру, и в то же время решительность, запечатлевшаяся во всем этом хрупком теле.
— Доброе утро, Морхольт-Уилфред.
Тот стоял, выжидающе и немного непонимающе глядя.
— Вы не похожи ни на мать, ни на сестру.
— Я похож на отца, — тронул тот чуть вьющиеся каштановые волосы.
— Должно быть так.
— Вы… хотели меня видеть?
— Я вспомнил нашу игру в "двадцать квадратов", вы достойно сражались.
— Благодарю, сир.
— Вы довольны доставшейся наградой?
— Да, ваше величество, служить ее величеству для меня — величайшая честь и удовольствие.
Омод двинулся по залу, оглядывая обстановку так, словно видел ее впервые. Ему вообще начало казаться, что он все видит впервые, в новом, правдивом, свете.
— Ее величество что-то передала? Она более не нуждается в моих услугах? — с беспокойством спросил
— Напротив, она довольна вами. Как и я.
Омод повернулся и широко ему улыбнулся.
— Настолько, что, думаю, вы могли бы стать моим другом.
— Д-другом, сир? — спросил мальчишка так, словно Омод предложил что-то невообразимое.
— Отчего нет? Вы не хотите?
— Для меня это честь, ваше величество.
— Тогда вот мое первое дружеское распоряжение: сделайте-ка побольше дротиков и стрел.
Парень удивленно посмотрел на него.
— Дротиков и стрел, ваше величество?
— Да, — Омод замер перед гобеленом со всадниками в окружении своры, гонящими оленя, и продолжил не оборачиваясь: — У нас ведь праздничные дни. Последуем примеру Короля Охоты. И передайте вашей матери, что сегодня советы, которые она приходила мне давать, не понадобятся.
Весть о том, что будет охота, быстро разнеслась.
— За ужином нас ждет хорошая дичь и много рассказов о геройских подвигах, — произнесла леди Рутвель, блестя глазами.
— Вы поедете? — спросила Алекто, потянувшись к пирогу.
— Нет, я предпочитаю более тихо проводить время. А вы?
Алекто даже в голову такое не приходило.
— Нет… Отец как-то предлагал взять меня на охоту, но ничего не вышло. Все из-за матери: она этого не одобрила.
— Тогда почему бы нам не послушать менестрелей? Говорят, они соберутся в проходной галерее до обеда, дабы усладить слух музыкальным представлением.
— Охотно, миледи, — произнесла Алекто, но отчего-то мысль о предстоящей травле засела в голове. — А ты почему такой хмурый? — повернулась она к Эли.
— Потому что мой друг врун, — хлопнул тот ложкой по каше, так что брызги полетели в разные стороны, и на него с неодобрением посмотрели сразу несколько фрейлин.
— Тише ты, — произнесла Алекто, отодвигая от него миску. — Какой еще друг?
— Здешний.
— И когда ты успел обзавестись другом? Где он? — Она повертела головой.
— Он не может здесь находиться.
— Почему? — удивилась она.
— Потому что ему нельзя. Он… — Эли осекся, и Алекто с сомнением посмотрела на него.
— А этот твой друг правда существует?
Эли покраснел от досады.
— Я говорю правду, — Резко толкнув руками стол, он выбежал из зала.
— Что огорчило Эли? — спросила, приблизившись, мать и опустилась на лавку рядом с Алекто.
— Он говорил о каком-то друге, но я сомневаюсь, что он существует, — ответила Алекто.
— В последнее время Каутин уделяет ему меньше времени. Должно быть, Эли переживает.
— Еще он, наверное, хотел бы отправиться на охоту, но детей его возраста не берут.