Тайна Красного озера
Шрифт:
Я уже взрослая. Но ведь надо же, чтобы я была не папенькиной дочкой, а настоящим геологом!
– Уд ивля юсь, дорогая, в кого ты такая сварливая.
– В папочку!
В темных, чуть скошенных глазах девушки прыгали веселые, озорные огоньки.
– Неправда, геолог Черемховский гораздо сговорчивее, - ворчливо ответил отец.
Перед тем как тронуться в путь, - лошади были уже навьючены - профессор Черемховский и проводник Пахом Степанович стояли у края спуска, прокладывая маршрут на местности. Внизу лежало бескрайное море тайги.
До самых синих хребтов, залитых лучами утреннего солнца, простирались увалы, покрытые сплошными зарослями смешанного леса. Над ними плавала тонкая,
– Она. Хунгари, - с уверенностью заметил проводник.
– А что там? Пахом Степанович, у тебя глаз поопытней, посмотри-ка в бинокль, - предложил Черемховский.
Пахом Степанович деловито пригладил бороду, умело приложил бинокль к глазам и долго водил им.
– Вон стойбище-то, нашел!
– с облегчением произнес он.
– Сопка вроде стога сена, а рядом, левее, - дымок… - Он указал на долину между двумя высокими увалами и на островерхую, крутобокую сопку, похожую на огромный стог сена.
– Как полагаешь, Пахом Степанович, хватит нам дня?
– Должно быть, хватит. Тут километров этак с двадцать. А особо заболоченных мест вроде бы не видно.
Караван стал спускаться по крутому склону сквозь редкие заросли молодого березняка. Июньское солнце начинало припекать, в неподвижном лесном воздухе накапливалась духота. Тучи гнуса гудели вокруг накомарников, липли к рукам, осаждали лошадей.
Пока караван движется к своей первой цели - стойбищу «лесных людей», орочей, мы расскажем краткую предысторию этой экспедиции.
Ранней весной 1936 года в одном из самых молодых городов нашей Родины - в Комсомольске-на-Амуре, выросшем на полпути между Хабаровском и Николаевскомна-Амуре, был создан штаб большого геологического наступления в горные районы к востоку и западу от Амура…
Разве только самая новейшая история нашей отечественной геологии знала подобные примеры единого охвата исследованиями столь обширных областей. От Буреинских и Селемджинских гор до Амура и от Амура до перевалов Сихотэ-Алиня и Японского моря, от Хабаровска до Николаевска-на-Амуре двинулись геологи на поиски минерального сырья для растущей промышленности Дальнего Востока.
Накануне сюда был приглашен из Москвы в качестве консультанта профессор Федор Андреевич Черемховский - знаток геологии Дальнего Востока. Из шестидесяти лет жизни Черемховский большую часть провел на Дальнем Востоке. Он разведывал сучанские месторождения угля, хинганские залежи красного железняка, в бухте Ольга - месторождения полиметаллов. Вместе со знаменитым исследователем Дальнего Востока покойным Владимиром Клавдиевичем Арсеньевым он совершил ряд путешествий по Сихотэ-Алиньскому хребту. Будучи преподавателем Дальневосточного политехнического института, он воспитал не один десяток геологов. Теперь он руководил одной из кафедр столичного института, был членом ученых советов многих научно-исследовательских учреждений Москвы и Ленинграда.
Не удивительно поэтому, что приезд Черемховского на Дальний Восток был событием в жизни геологов края, особенно молодых. К нему приезжали геологи из Приморья, из Забайкалья, с Хингана, с Сахалина, чтобы поделиться своими планами, послушать советы маститою, ученого. Но приезжали не только геологи. Весной к нему явился председатель колхоза из села Вознесенского, что лежит на берегу Амура, близ устья таежной реки Хунгари.
Он привез кусок каменного угля. Уголь этот был доставлен в Вознесенское охотником-орочем по имени Мамыка и, по его словам, был найден на одном из притоков в верховьях реки Хунгари. Черемховский знал об одном лишь случае посещения этого района геологами. В 1915 году его друг
Теперь, воспользовавшись удобным поводом - находкой каменного угля, а также тем, что в ближайшие годы намечались поисковые работы для строительства железной дороги Комсомольск - Советская гавань, Черемховский без труда получил разрешение на непродолжительный рекогносцировочный поход с небольшой партией в район верховьев Хунгари. Поисковую партию согласился сопровождать давнишний приятель Черемховского, опытный охотник и следопыт, бригадир одного из приамурских промысловых колхозов Пахом Степанович Прутовых. …Спустившись с перевала к подножию гряды сопок, караван вступил в густой смешанный лес. На пути вставали то темные хвойные дебри, таящие вечный мрак и глухое безмолвие, то березовые рощи, полные белизны и света. Иногда встречалась чаща разнолесья, растущего тремя ярусами: нижний ярус заполняли рябина, бузина, орешник; средний - черная береза, черемуха, ольха, ильм; в верхнем ярусе, взметнув могучие ветви, шумели молодой листвой тополя, липы, старые ясени да изредка подымались темно-зеленые пирамиды елей. Нижний и средний ярусы оплетали лианы лимонника и актинидий; -поэтому каждый метр пути требовал от людей огромного напряжения сил - приходилось то и дело пускать в ход топоры.
В районе Сихотэ-Алиньских гор еще и поныне большие пространства заняты такими лесами. Лишь звериные тропы да голоса птиц напоминают там о живом мире. На сотни километров тянутся через долины и сопки лесные дебри, и нет в них ни человеческого жилья, ни даже следа человека. И кто может сказать, сколько еще непознанных и нераскрытых тайн в этом царстве таежной глухомани!..
В полумраке, наполняющем лес, стоят косые столбы солнечных лучей, и в них то изумрудом, то серебром вспыхивают капельки воды, оставшиеся на листьях от ночного ливня. Омытая дождем, зелень тайги переливается то темными, то светлыми тонами. Время от времени радуют глаз розовые цветы шиповника, ярко-желтые или карминнокрасные саранки.
Впереди, почти неслышной походкой, двигается Пахом Степанович - кряжистый, могучий в груди, крупного роста человек. Он удивительно легок в ходьбе, хотя внешне кажется тяжеловатым и медлительным. Туго обтягивающий его широкую грудь старенький ватник с короткими рукавами, подпоясанный патронташем, глубокие сохатиные ичиги-бродни, подвязанные ремешками у ступней и под коленями, - все это делает его крупную фигуру слитной, хорошо приспособленной к действию, и длинноствольная берданка с самодельным ложем, большая и, видимо, нелегкая, кажется игрушкой в его сильных руках.
Спокойны, но зорки темные большие глаза. Черная, коротко остриженная борода почти закрывает его смуглое лицо с прямым крупным носом, поэтому трудно угадать выражение лица таежника. Он весь устремлен вперед, сосредоточен в своих наблюдениях. На вопросы отвечает, не поворачивая головы.
Черемховский шагает вслед, ведя в поводу оседланную лошадь. Щуплый, с острыми плечами, проступающими под рыжей грубошерстной толстовкой, он идет сгорбившись, глядя вниз, стараясь выбрать удобное место, куда ставить ногу. Вся одежда на нем как-то висит, не прилегая к телу. Но все же угадывается в нем человек, способный так вот, неторопливо, качающейся старческой походкой отшагать не один десяток километров по дорогам и бездорожью. Густые брови и прямые пушистые усы с проседью делают его лицо сумрачным, даже суровым, но бесхитростный взгляд выдает мягкий характер.