Тайна Красного озера
Шрифт:
– Тут и остановимся, - сказал Пахом Степанович.- Ночью будем лучить рыбку - шибко удобное место.
– А что это значит - «лучить»?
– заинтересовалась Анюта.
– Долго рассказывать, Анна Федоровна. Вот будем лучить - поглядишь.
Плот причалили к берегу, усеянному галечником. Пахом Степанович поторапливался: до наступления дождя, который собирался в ночь, нужно было добыть рыбы.
Анюта немедленно принялась готовить ужин, а Дубенцова Пахом Степанович пригласил с собой. В лесу таежник отыскал сухой ствол кедра, осмотрел его, постукал топориком и принялся подрубать.
– Этого мало будет, паря, бересты еще нужно заготовить, - сказал Пахом Степанович Дубенцову, когда они принесли к костру срубленное дерево.
В чаще они нашли березы и принялись снимать с них кору. К плоту они вернулись с тяжелыми связками бересты и с тальниковыми лыками, надранными по пути.
– Теперь давай вязать факелы, - сказал Пахом Степанович, берясь за дело, - до ужина наработаем их, а после ужина отправимся за рыбой.
Работа спорилась. Сначала они сделали пять факелов из сухой древесины кедра: расщепляли ствол на тонкие длинные лучины, укладывали их пучками в метр длины и сантиметров в десять толщины и каждый такой пучок туго перевязывали в трех местах лыками. Потом принялись за березовую кору. Они резали ее на ленты в ладонь шириной, складывали в такие же, как из кедровых лучин, пучки и так же туго перевязывали лыками. Тем временем стемнело.
Пахом Степанович взял один из пучков, поджег с одного конца, и факел вспыхнул ровным пламенем, как большая свеча. Он отнес его на плот и там насадил на острый шпиль у руля, как ставят свечу на подсвечник.
При свете факела и костра они поужинали. Перед тем как отправиться «лучить» рыбу, таежник извлек из своего мешка трезубую острогу и крепко набил ее топориком на шест. Длинный тонкий шнур, привязанный к остроге, он туго обмотал вокруг древка - шнур страховал рыболова от потери трезуба в случае, если рыба сорвет его с шеста.
– Поехали!
– скомандовал Пахом Степанович. Долина и река уже исчезли под темным пологом ночи.
Над головой в прояснившемся небе смутно мерцали звезды, туманной дорогой средь них белел Млечный Путь.
Но на западе черным провалом зияла темень туч, иногда там вспыхивали красные отсветы молний, глухо и тревожно прогромыхивал гром. А вокруг в таинственной тишине ночи робко шептались листья деревьев, вкрадчиво перезванивали и журчали кое-где потоки воды. Изредка из лесной дали доносился одинокий тоскливый крик какой-то птицы: «Га-ах! Га-ах!»
Свет факела приподымал завесу темноты вокруг плота, проникал в черную толщу воды до самого дна; там, в мутном, загадочном полусвете, возникали заиленные камни, замытые бревна, водоросли. Вспугнутые неожиданным и непонятным явлением, рыбешки тотчас же цепенели, как только яркий луч света падал на них. Они были мелки и не привлекали внимания Пахома Степановича, застывшего с настороженной острогой. Но вот из темноты появилась рыба покрупнее - то был хариус. Свет сковал его движения. С быстротой молнии метнулась острога в воду, и Пахом Степанович поднял в воздух рыбу, трепыхавшуюся на трезубце.
– Мелочь, - равнодушно заметил таежник.
– Нужно поискать заводь потише. По ночам рыба собирается туда отдыхать.
Плот заплыл в широкую заводь, образующую почти озеро со стоячей водой.
– Шибко хорошее место, - вполголоса проговорил Пахом Степанович и напряженно стал всматриваться в глубину воды, держа наготове занесенную острогу. Стремительный взмах шеста, и на илоту забился крупный ленок.
Заводь действительно оказалась удобным местом для «лучения» рыбы. Больше часу плот неслышно бороздил ее тихую поверхность. За это время Дубенцов сжег пять факелов, а на плоту появилось десятка два крупных ленков.
Возле неширокой проточки, соединяющей заводь с одним из наибольших рукавов реки, Пахом Степанович подал знак Дубенцову и Анюте, чтобы они остановили плот.
Плот замер вблизи коряги, причудливо поднявшей над водой мертвые сучья, похожие на щупальца спрута. Пахом Степанович долго вглядывался в воду и вдруг зашипел с такой яростью, с какой шипел при встрече с дикими кабанами у озера. Дубенцов и Анюта послушно замерли, напряженно вглядываясь в полумрак глубины, а таежник, изогнувшись весь, словно хищник перед прыжком, медленно заносил острогу вверх.
В первую минуту молодые геологи ничего не могли заметить в гуманной глубине стоячей воды; там лишь обозначались затонувшие бревна, покрытые илом коряги. Но вот они ясно увидели: одно «бревно» немного изогнулось, слегка взмутив воду и снова выпрямилось. Казалось, в воде ворочается какое-то чудовище. Потом неожиданно «бревно» сдвинулось с места, оторвалось ото дна и с сонливой медлительностью вышло на хорошо освещенное место.
– Бейте, Пахом Степанович!
– прошептал Дубенцов, но трезубец остроги уже был под водой, молнией пронизав воздух и толщу воды. Сильно качнув плот, Пахом Степанович яростно налег на шест, давя его вниз. Видно было, что какая-то могучая сила рвет, дергает острогу в разные стороны. Вокруг вся вода была густо взбаламучена, но таежник всей своей богатырской силой держал острогу у дна.
Эта борьба продолжалась довольно долго. Наконец древко перестало дергаться, и Пахом Степанович с осторожностью стал тащить добычу наверх. Когда она всплыла, Дубенцов и Анюта прибагрили ее к плоту и вытащили из воды.
Рыба удивительно походила на бревно. Более метра длиной, она была прямая и ровная, с приплюснутой головой и тупым хвостом, с короткими и широкими плавниками.
– Фу!..
– облегченно вздохнул возбужденный таежник.
– Вот так рыбка!
– Что это за рыба?
– спросила Анюта.
– Таймень самый и есть, Анна Федоровна. Помните, я обещал вам добыть? И силен же!
– Пахом Степанович, дождь скоро пойдет, да и рыбы нам хватит на целую неделю, - заметил Дубенцов, - не пора ли на ночлег выбираться?
– Я все хочу, Виктор Иванович, найти хотя бы одну амурскую белорыбицу, - ответил таежник- да вот все никак не попадается. Ежели река впадает в Амур, то оттуда в нее за лето может зайти верхогляд, щука, амур или сазан.
Но почему-то не попадают они.
Почти до полуночи бродил плот таинственным призраком по темным лабиринтам неизвестной реки. Пахом Степанович уже не метал острогу в каждую рыбину - добыча и без того была богатой. И лишь когда наполовину сгорел последний факел, пришлось причалить к берегу на ночлег. К этому времени стал накрапывать дождь, беспокойно зашумел лес от порывистых ударов ветра. Под кудрявыми кронами кленов разведчики выбрали укромное место для ночлега. Пахом Степанович натянул палатки.