Тайна «Красной Москвы»
Шрифт:
— Орехов Станислав Владимирович? — поинтересовалась брюнетка низким приятным голосом и протянула руку. — Нотариус Тамара Петровна Иванова. Я так понимаю, у меня для вас скорее приятные, чем печальные новости. Ваша бабушка умерла полгода назад. Вряд ли вы были близки, и вас это известие, скорее всего, не расстроит. Соседи говорили, что у нее имеется внук. Но мне пришлось приложить немало усилий, чтобы вас найти. Других претендентов на наследство нет. Вы можете вступить в права наследования имущества, а именно: дома с участком в 15 соток в Жуковском,
— Это все мне? Все это мое? — растерянно залепетал Стас, когда удалось проглотить застрявший в горле комок.
Информация про дом и квартиру прошла мимо его сознания. Он только запомнил про огромные безграничные деньги. Это же можно купить и «Клима», и «Опиум», и «Шанель номер пять», и денег еще останется много-много…
От обрушившегося водопада счастья Стас едва не лишился чувств. Тамара Петровна прошла в комнату, деловито заставила его выпить таблетку валерьянки, потом сбегала на кухню и заварила чайку. А потом принялась осторожно выяснять, чем занимается Стас и как планирует распорядиться наследством.
Есть люди — прирожденные организаторы. Они быстро вычленяют главное, определяют цель и указывают на оптимальный путь достижения этой цели. Тамара Петровна принадлежала именно к их числу.
Через полгода Станислав уже жил в Жуковском, московскую квартиру сдавал (как это и делала бабушка, вот откуда на ее сберкнижке образовалась внушительная сумма), учился на химфаке МГУ (куда сам Стас поступать ни за что бы не рискнул, но нотариус выяснила, что детдомовцев берут вне конкурса). Тамара Петровна все разузнала: обучают парфюмеров во Франции, есть несколько школ, но для учебы во всех непременным условием является наличие высшего химического образования.
— Выезд я организую тебе по своим каналам. Возможно, обучение во Франции будет платным, если сбережений не хватит — придется продать дом или квартиру, — рассуждала Тамара Петровна, приезжая к Стасу в Жуковский.
Квартиру и правда пришлось продать. Тамара Петровна не успела спасти деньги Стаса от инфляции, и к тому моменту, когда предстояло ехать в Париж, никаких сбережений у Стаса давно не имелось. Зато выезжать за границу уже можно было совершенно свободно.
За вступительные экзамены в Высшую школу парфюмерии в Париже Стас почему-то не переживал совершенно.
Ему казалось, что с его тонким обонянием он справится с любым испытанием. Боялся за английский, на котором полагалось отвечать на экзамене, переживал за французский, которым придется пользоваться, чтобы добраться из аэропорта до студенческого городка в пригороде Парижа. Вот правильно объясниться — это сложно. А запахи с блоттеров распознать — ерунда.
Однако то, что на экзамене звучало
Он без труда определил жасминовое эфирное масло, розу и ландыш. А потом растерянно посмотрел на членов приемной комиссии — улыбчивых горбоносых дядечек в красивых пиджаках и галстуках (никто из их не пользовался парфюмом; должно быть, старались не сбивать абитуриентов посторонними запахами).
Дядечки выглядели приветливыми и невозмутимыми.
И Стас решил, что у него начались ольфакторные галлюцинации.
Блоттер номер четыре пахнул мужской спермой. Самой настоящей мужской спермой! Никакого циветта, мускуса или кастореума, довольно удачно имитирующих запахи секреции человеческого тела. На блоттер просто нанесли сперму.
Во-первых, Стас не знал этого слова по-английски. Во-вторых, даже если бы и знал — то ни за что не решился бы его произнести в столь уважаемом обществе.
— Я не могу определить этот запах, — пробормотал Стас, вопросительно глядя на дядечек.
Один из них пожал плечами и махнул рукой:
— Значит, вы не будете учиться в Высшей школе парфюмерии. Для того чтобы перейти на следующую ступень испытаний, надо ответить на все вопросы.
Нет.
Нет-нет, это невозможно.
Что он говорит, этот француз!
Ему-то хорошо, работает, наверное, на какой-нибудь крутой парфюмерной фабрике, делает заказы для известных марок.
Стасу тоже так надо. Он живет только этим, лишь своей мечтой.
Уйти сейчас отсюда — это значит умереть.
Чувствуя, как по щекам текут слезы, Стас снял ремень брюк, приспустил трусы, вытащил член и заплетающимся языком пробормотал:
— Прошу меня простить. Я не знаю этого слова по-английски. Когда мужчина и женщина делают секс и мужчине хорошо, у него отсюда, как молоко, но не молоко, а после — финиш…
Его сбивчивую речь прервали аплодисменты.
Потом выяснилось, что на экзаменах любили устроить вот такие заподлянки…
Кому-то из абитуриентов попался блоттер с дерьмом, кому-то — с рвотными массами, а кому-то — с женским потом (причем когда парень ответил просто «потом», ему чуть не засчитали неправильный ответ, но он успел уточнить).
Увидев свою фамилию в списке зачисленных студентов, Стас мысленно возблагодарил Бога и Тамару Петровну и позволил себе любить все парижские запахи. Ведь ближайшие два года они точно никуда не исчезнут.