Тайна квартала Анфан-Руж
Шрифт:
— Вы были знакомы с моим мужем?
— Увы, нет, мадам. Он оставил мне визитную карточку, когда я был в отъезде, — ответил Кэндзи.
Габриэль дю Уссуа пробежала глазами по нацарапанным на обороте карточки строчкам.
— Даже не представляю, что он имел в виду, — прошептала она, — муж никогда не посвящал меня в свои дела.
— Простите, мадам, но почему вы говорите в прошедшем времени. Когда месье дю Уссуа…
— Месье Мори, мой бедный супруг покинул нас. Он был убит… Пуля попала точно в сердце.
— Боже правый, какой ужас! Убийцу нашли?
— Полиция ведет расследование.
В гостиную вошли двое мужчин. Первый, лет сорока, высокий, щегольски одетый, казался чем-то разочарованным. Второй, гораздо моложе, гладко выбритый, хитровато улыбался.
— Месье Мори, месье Легри, позвольте вам представить Алексиса Уоллерса, кузена моего покойного супруга, и его секретаря Шарля Дорселя.
На лице Уоллерса появилась легкая улыбка.
— Дайте-ка догадаюсь. Мори, Мори… Вы не итальянец, это уж точно. И не китаец, их фамилии просто невозможно произнести! Японец? О, хотел бы я исследовать эту загадочную страну с ее гостеприимством и прелестными женщинами — чего еще желать европейцу…
— Боюсь, вы приукрашиваете действительность.
— Месье Легри, а с вами, если мне не изменяет память, мы встречались в музее.
— Совершенно верно.
— Чем обязаны чести видеть вас здесь?
— Господа хотели поговорить с Антуаном, у них есть какие-то общие знакомые, — ответила Габриэль дю Уссуа.
— Леди Фанни Хоуп Пеббл, — уточнил Кэндзи, — сестра моего близкого друга.
— Жаль, — произнес Алексис Уоллере, — ничем не могу вам помочь. Кузен не имел обыкновения откровенничать со мной. А с вами, Шарль?
— Нет, — коротко ответил молодой человек.
— Да что с вами, Шарль? У вас такой кислый вид, будто вы постились несколько дней.
— Я сейчас разбираю путевые заметки месье дю Уссуа. И постоянно думаю о нем… Не могу примириться с тем, что его больше нет. Мадам Габриэль, Люси вернула вам перевод статьи из «Вокруг света»?
— Милый Шарль, вы прекрасно знаете, что Люси уехала ухаживать за своей захворавшей тетушкой. Я вам об этом говорила, не притворяйтесь.
— Я подумал, что она, быть может, оставила вам статью…
— Послушайте, Шарль, сейчас не самый подходящий момент!
Алексис Уоллере сурово посмотрел на Дорселя, но тот не опустил глаз.
В гостиной повисло неловкое молчание. Виктор спросил, показывая на фотографии:
— Это вы снимали? Отличная работа.
— Нет, это фотографировал Антуан. На Яве, за несколько недель до ужасного извержения вулкана.
— Кракатау? — уточнил Кэндзи.
— Вы там тоже были, месье?
— Нет, в 1883-м я был в Европе. Но новость о катастрофе меня потрясла. Я отлично знаю Зондские острова, у меня там много друзей.
— Сама не понимаю, как мы пережили этот кошмар. Ужасные воспоминания никогда не изгладятся из моей памяти, — прошептала Габриэль дю Уссуа.
— А где были вы? — спросил Виктор.
— Мы жили недалеко от резиденции генерал-губернатора Голландской Ост-Индии, [86] в Буитензорге. Это рядом с Батавией. Антуан изучал поведение орангутангов, и мы собирались на Борнео. Все началось в одно из воскресений августа. После полудня до нас донесся слабый грохот, будто отдаленные раскаты грома. Мы решили, что надвигается гроза, да и воздух сделался горячим и влажным. Чуть погодя мы увидели вдалеке алое пламя. Взрывы становились все сильнее и к пяти часам достигли апогея. Извержение длилось всю ночь. Если бы я не видела все это своими глазами, ни за что бы не поверила, что гора, которая находится в сотне километров, может, сотрясаясь, вызвать дрожь земли так далеко от себя. В семь утра раздался грохот такой силы, что в доме попадали лампы, а окна и двери захлопали. Затем внезапно наступила оглушительная тишина, небо потемнело. Тучи пепла, исторгнутые Кракатау, окутали все непроницаемой пеленой. К девяти небо стало совсем черным, словно окно дома, в котором потушили свет. Той ночью погибли тридцать тысяч человек.
86
Голландская Ост-Индия — колониальные владения Нидерландов на островах Малайского архипелага и в западной части острова Новая Гвинея. Образовалась в 1800 году в результате национализации Голландской Ост-Индской компании и существовала до японской оккупации в марте 1942 года.
Виктор, не отрывая взгляда от губ Габриэль дю Уссуа, вспоминал фантастические истории, которые Кэндзи рассказывал ему, когда он был ребенком: «В голубых горах Явы живут летающие драконы. Когда встает жгучее солнце, они, словно огромные летучие мыши, кружат над древними крепостями, воздвигнутыми на склонах вулканов… Иногда драконы хватают человека и уносят. Так они унесли и принцессу Сурабайи…»
— Габриэль, позвольте мне удалиться? Я чувствую себя совсем разбитым, — произнес Шарль Дорсель.
Мадам дю Уссуа отпустила его.
— Простите его, месье, — обратилась она к гостям, — Шарль был крайне предан моему супругу и теперь в свободное время разбирает его бумаги.
— А мои усилия, Габриэль, для вас ничего не значат? — обиженно поинтересовался Алексис Уоллере. Он курил сигару, и голубоватый дымок окутал ореолом его голову. Кэндзи деликатно кашлянул и переменил позу.
— А что было дальше? — спросил Виктор.
— Часть острова Кракатау исчезла в глубинах океана. В результате извержения образовалась гигантская волна высотой тридцать шесть метров. Она обрушилась на восточное побережье Явы и смыла десятки деревень. Огромные волны возникли не только в Индийском океане, но и в Тихом, и в Атлантическом. Эти фотографии сделаны до катастрофы.
— Я знаю, — сказал Кэндзи, — я был там в 1860 году вместе с братом леди Пеббл. Остров тогда покрывали густые леса, такие роскошные, что мне казалось, будто я в раю. После катаклизма в разных странах по всему миру наблюдались странные явления. Помните, Виктор, в 1883-м, когда мы собирались открыть свой магазин, в Париже и других регионах Франции люди видели странное свечение. Думали, это пожары.
Кэндзи поднялся.
— Примите мои искренние соболезнования, мадам, и простите за неурочное вторжение — я всего лишь хотел познакомиться с вашим мужем и узнать, о какой услуге он просил меня.
— Быть может, ваша общая знакомая леди Пеббл подскажет вам, — заметил Алексис Уоллере. — Если что-то выясните, дайте нам знать.
— Непременно, — пообещал Кэндзи. — Спасибо, что приняли нас.
Нечасто Жозеф с такой яростью орудовал метелкой из перьев. От стопок книг поднимались сероватые облачка, щекотавшие ноздри Эфросиньи, и она раздраженно выговаривала сыну:
— Что с тобой, мальчик мой? Можно подумать, эта пыль — твой злейший враг! Мало того, у девчонки — кстати, где ее подобрали? — началась инфлюэнца… Между нами говоря, зря мадемуазель Айрис вызвала этого доктора Рейно: его хваленые лекарства — все равно что мертвому порка.