Тайна леди Рэдли
Шрифт:
Под утро Шарлотта выскользнула из постели и потянулась за пеньюаром.
– Нам обоим нужно отдохнуть, - она поцеловала мужа в щеку.
– О, я совершенно выбилась из сил!
Рэдли был польщен ее словами. Значит, он еще не так стар, если смог утолить страсть молодой жены и даже утомить ее. Он охотно поцеловал Шарлотту в ответ и еле удержался от желания снова увлечь ее в постель. Но... Она права, нужно отдохнуть.
Улыбнувшись мужу с порога, Шарлотта вышла.
*
В своей спальне леди Рэдли забралась под одеяло, задернув шторы, чтобы дневной свет
Выходя замуж, Шарлотта была слишком юной, робкой и пугливой, едва знала Реджинальда и безропотно приняла волю родителей. В браке она помнила и соблюдала клятвы, данные у алтаря и старалась быть хорошей женой. Потом ее стало уязвлять равнодушие мужа, его вечная сигара, газета, похрапывание в ответ на ее восторженный рассказ о вернисаже или театральной премьере… Шарлотта догадывалась о том, что лорд Генри злословит о ее семейной жизни, но старалась быть выше этих насмешек. Однако они царапали ее, в глубине души женщина понимала, что отчасти Гарри прав. И только сегодня она узнала, как благодарен ей муж за счастье отцовства, что в его глазах она так же хороша и молода, как в день свадьбы… И о том, что для Реджинальда она не часть интерьера, а любимая женщина, она тоже узнала только несколько часов назад. Просто он не так хорошо умеет выражать свои чувства, как… как другие. Притом, некоторые ухитряются убедительно показывать даже те чувства, которых не испытывают! – беспощадно заключила леди Рэдли, сознательно погружая зонд в свежую рану, чтобы отогнать воспоминания об игре в снежки, цветах в кувшине, запахе корицы… И о нахальных глазах леди Джулианы, нежно льнущей к Дориану в танце… Шарлотта застонала, чувствуя, как слезы снова подступают к глазам и закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос. В доме все затихло; Рэдли и Селия в своих комнатах могут услышать ее.
Шарлотте пришлось взять флакон с ароматическими солями и долго нюхать, чтобы спазмы, сжимающие грудь, прошли, и перестали литься слезы. Успокоившись, леди Рэдли снова прилегла.
– Ничего, - прошептала она, - я смогу это пережить.
Она свернулась клубочком под одеялом и закрыла глаза.
– Я смогу, - повторила женщина.
Вскоре она заснула. Проснувшиеся к обеду Рэдли и Селия не беспокоили ее. Селия сочувствовала нездоровью матери, а Реджинальд понимал, что после такой ночи жене нужен отдых.
Когда Шарлотта спустилась, принесли записку от виконта Карстерса. Юноша просил разрешения нанести визит завтра.
Увидев разрумянившееся от радости и смущения лицо дочери, леди Рэдли поняла, о чем хочет поговорить с ними виконт Дэвид.
*
Начало лета в Лондоне ознаменовалось вереницей головокружительных событий: мисс Рэдли обручилась с младшим виконтом Карстерсом, свадьба была назначена на сентябрь; накануне своего отъезда на континент, пропал без вести мистер Холлуорд… Леди Рэдли понимала, что, скорее всего, она – предпоследняя, кто видел его живым. Но она боялась своих догадок и молчала о них.
Недели через две изуродованный труп Бэзила нашли в Темзе; на похоронах друг покойного, мистер Грэй, произнес прощальную речь, заставившую многих дам схватиться за платки. Леди Рэдли стояла, оцепенев под черной вуалью, и впервые смотрела на Дориана со смятением и страхом; она помнила слова Сибилы о жертве, которую потребовал некий «он». Бог весть, что произошло в доме Келсо после ее ухода. И Шарлотта подозревала, что легко отделалась.
Дориан уехал назавтра после похорон Бэзила. Неожиданный отъезд самого популярного человека, производящего фурор во всех салонах столицы, стал еще одной темой для обсуждения.
В
Рождение дочери благотворно подействовало на Генри. Он оставил пирушки в своем любимом клубе, охладел к любовным похождениям, утих и стремительно превратился в нежного заботливого отца и ласкового мужа. В гостиных он уже не сыпал колкостями и обидными шутками. Но леди Рэдли, хоть и вела себя с Генри по-прежнему ради приличия, знала, что никогда не забудет и не простит ему ту игру, которую он вел с ней и Дорианом, забавляясь над обоими.
В начале июля Шарлотта сообщила мужу о беременности. Рэдли даже помолодел от счастья. Он надеялся, что на этот раз родится мальчик (а Шарлотта догадывалась об этом еще два месяца назад), оберегал жену, опекал ее, как ребенка, и постоянно находил возможность коснуться ее руки, приобнять, поцеловать, и все, кто это видел, не узнавали лорда Рэдли, еще недавно похожего на ленивца в зоопарке.
Принимая поздравления в гостиной леди Агаты в конце августа, Шарлотта нашла взглядом недоуменно-разочарованное лицо леди Джулианы. Та явно считала, что после карнавала занимает первое место в жизни Дориана, и на леди Рэдли смотрела из-под маски с насмешкой: «Прошло твое время! Теперь он будет только моим!». А через две недели Дориан уехал…
«Она догадывается, кто настоящий отец моего ребенка, - подумала леди Рэдли, - но по известным причинам промолчит о своих подозрениях. По тем же причинам, которые заставляют меня молчать о визите мистера Холлуорда в дом Дориана… Джулиане прощают ее проделки потому, что делают вид, будто не знают о них. А она уверена в своей способности заметать следы. А если она чем-то себя выдаст, этого ей не простят. Если Джулиане откажут от дома в ее любимых салонах, ей легче будет утопиться. Вот и вынуждена сейчас молча давиться желчью! Господи, ну и змеиное же гнездо! И это высшее общество… Отчасти Гарри и Дориан правы: «прогнило что-то в Датском королевстве»… Как же меня уже тошнит от этого!».
*
В середине сентября, когда на тротуарах и клумбах по утрам уже появлялся ковер из золотых и красных листьев, а летние цветы на клумбах уступили место ярким, пышным и величавым астрам и хризантемам, мисс Селия Рэдли обвенчалась с Дэвидом Карстерсом. Лорд Рэдли и лорд Карстерс занимали видное положение в Лондоне, и на свадьбе их детей собрался весь бомонд.
Леди Рэдли присутствовала на венчании и свадебном банкете. Недомогания первых месяцев беременности остались позади. Шарлотта посвежела и помолодела. Округляющийся живот она маскировала умело подобранной одеждой и выглядела по-прежнему стройной и изящной. Ее походка стала плавной; леди Рэдли инстинктивно оберегала будущего ребенка, а выражение лица стало спокойным, с той характерной гордостью и затаенной нежностью, которые придают своеобразное очарование женщинам, ожидающим ребенка.
Шарлотта должна была родить зимой, через четыре месяца. Правда, ее поначалу тревожило: а что, если Рэдли произведет в уме нехитрые подсчеты и поймет, что роды пришлись через семь с половиной месяцев после карнавальной ночи, а не через девять?.. Но она может ответить, что ребенок родился раньше срока, тем более что в ее возрасте это возможно.
В бежевом платье с пелериной и такой же шляпе леди Рэдли сидела в карете рядом с пунцовой от волнения дочерью. Девушка утопала в волнах белоснежной воздушной ткани, и даже через вуаль было видно, как сияют ее глаза.