Тайна леса Рамбуйе

Катин Владимир Константинович

— Но так было всегда, месье Моран! Или вы полагаете, что общество чересчур деградировало?

— Да, полагаю. Я хорошо помню войну, фашистскую оккупацию. Мы все жили тогда беднее, но и щедрее. Не задумываясь, делились с незнакомым, даже не знавшим нашего языка человеком последним хлебом, дефицитным маслом, табаком — и только потому, что он был твоим единомышленником. Выживали не поодиночке, а сообща, вместе, поддерживая друг друга. А ныне — каждый сам по себе… Что случилось с людьми за эти мирные годы? Откровенно говоря, не понимаю. Франция давно оправилась от прошлых лишений и бед. Магазины завалены товарами, на прилавках —

натюрморты съестного. Но странное дело — люди холодеют, ожесточаются, замыкаются в себя и в вещи. В нас, в нашей памяти стерлось, забылось не только придавленное немецким сапогом униженное прошлое, но и выветрился дух товарищеского доверия, сочувствия, сострадания, без чего человек — манекен.

Да разве вы сами не испытывали на себе это, Робер? Сотрудники вашего прославленного журнала — разве каждый из вас не сам по себе?

— Вы, конечно, правы, месье Моран. Но в стране, в народе, в общем-то, иные настроения. Забастовка на каком-то одном, скажем, заводе может быстро перекинуться на соседний и воспламенить всю страну.

— Согласен. Но тем не менее пружина, выталкивающая угольщика или шофера на демонстрацию, — это прежде всего личный страх, страх за себя, а не за незнакомого Жана или Пьера, которых уволили в Руане или Марселе. Хотя я не отрицаю, что в рабочей среде чувство локтя развито сильнее.

Подошел разносчик газет, предлагая вечерний выпуск «Орор».

— Надеюсь, что скоро мы сможем поместить в этой крикливой газетенке закодированное объявление для Клода. Мы с ним условились — как только удастся вывести заговорщиков на чистую воду, я даю в «Орор» платное объявление, что бильярдная академия возобновляет сезон. Это и будет сигнал к возвращению Клода.

— О, месье Моран, вернуться оттуда, где он сейчас, потруднее, чем убежать из полицейского участка.

— Верно, Робер, но рискнуть придется. К тому же Клод отнюдь не простак. Он находчив, что-нибудь придумает.

Глава шестая

Этот таинственный капитан полиции

Новые факты и обстоятельства убийства Гаро не вызвали, однако, в следственных органах прилива энтузиазма. Не всколыхнули они и прессу, потому как вовсе не попали в нее, а Жан-Поль счел пока несвоевременным предавать всеобщей гласности то, что оказалось в его руках. Похоже, где-то решили постараться затянуть эту неприятную для властей историю как можно дольше. Было ясно, что до надвигающихся выборов делом Гаро всерьез заниматься не станут, а там, мол, видно будет.

В высшей инстанции постановили произвести еще одну судебно-медицинскую экспертизу — в более расширенном составе комиссии. Про подложное заключение о смерти Гаро старались вообще не вспоминать. Однако капитана Курне без лишнего шума отстранили от должности в комиссариате полиции, взяли подписку о невыезде из страны и регулярно вызывали к следователю. Со дня на день против него могли начать самостоятельное уголовное дело.

Капитан Филипп Курне отрицал напрочь все предъявляемые обвинения, а несоответствие своих показаний с фактами сваливал на покойного сержанта Ленье — это он видел наезд, с его слов и составлен рапорт. К подложному заключению о причинах смерти Гаро он, оказывается, тоже не имел никакого отношения, как и к истории с исчезновением гроба. Вся эта неразбериха и твердый настрой капитана Курне стоять на своем обещали долгое расследование. Жан-Поль, сделав все, что мог, решил отправиться в свое поместье и ждать там Клода, которому условленным сигналом через газету «Орор» дал знать, что пора возвращаться.

Уединившись в своем разрушенном ветрами и временем замке, окруженном запущенным садом, Жан-Поль чувствовал себя островитянином, вне времени и пространства, вне людей с их обыденными проблемами и заботами. Даже не думал о деле Гюстава Гаро, которому он дал новый ход, не гадал о возможных вариантах и поворотах в этой сложной драме. Он умел выключить из головы мучащую его тему. Это свойство было выработано за время многолетней сыскной службы, и оно было щитом от перегрузок.

Время шло неторопливо. Дни и ночи, сменяясь, текли своим чередом. Однажды в дождливый день Жан-Поль взялся перелистать кипу скопившихся газет и в какой-то из них в разделе происшествий натолкнулся на короткое сообщение: «Вчера утром в парижском пригороде Сен-Жермен-де-Прэ совершено покушение на капитана полиции Ф. Курне. По счастливой случайности капитан остался цел, однако предназначенной, видимо, ему бомбой убит сосед Жан Вери. Ведется следствие».

Жан-Поль поискал в других газетах более подробных сообщений, но не нашел.

Судя по всему, думал он, капитан Курне с помощью его, Жан-Поля, сел в глубокую лужу, откуда ему непросто выбраться. Даже замедленное расследование убийства не спасет капитана. Рано или поздно следствие должно закончиться, и что тогда? Единственной фигурой, на которой сойдутся все улики, подозрения, обвинения, будет капитан Филипп Курне. Человек он волевой, опытный, бывалый. Всеми своими и чужими силами будет выкарабкиваться из ямы, которую рыл для другого, но попал в нее сам.

«Все это так, — говорил себе Жан-Поль, сидя у окна, затуманенного рябью дождя. — Все это, конечно, так… Но Курне — лишь инструмент в руках тех, на кого он работает. Встанем на их место. На место тех, кто послал Курне в лес Рамбуйе с четким приказом убрать Гаро и замести следы. Как они должны отнестись к его провалу? Для них лучше всего, чтобы Курне исчез. Навсегда. Как Гаро. Как сержант Ленье… Первое покушение на Курне оказалось неудачным. Но они не остановятся. Да, теперь Курне беззащитен».

Тихий, размеренный ритм жизни Жан-Поля был нарушен. Он понимал, что, не дожидаясь Клода, пора снова действовать, иначе все труды пропадут вместе с капитаном полиции Курне.

Как только ливень утих, он отправился в почтовое отделение. Проходя по безлюдным улицам, подумал, что, похоже, здесь все живут так же, как он, — замкнуто, сидят по домам. Встретился лишь знакомый почтальон на велосипеде. Увидев Жан-Поля не у себя в саду, а куда-то спешащим и озабоченным, он от удивления завихлял рулем и чуть не свалился.

— Добрый день, месье Моран! Как ваше здоровье?

— Спасибо, пока, слава богу, не жалуюсь.

— Не нужно ли какой помощи?

— Нет, благодарю. Собрался на почту, нужно срочно связаться с Парижем.

— Это не проблема. Минут через десять вам дадут Париж.

Робера Дюка в редакции не оказалось, и Жан-Поль перезвонил домой.

— Добрый день, Робер. Какие новости?

— Есть новости, месье Моран, — было покушение на одного вашего знакомого капитана…

— Знаю, знаю! Потому и звоню. Подробности, Робер!