Тайна леса Рамбуйе

Катин Владимир Константинович

— Есть и подробности.

— Слушаю вас.

— Пропал наш капитан. На следующий же день после неудавшегося покушения.

— Как пропал? Куда он делся?

— Вот этого, месье Моран, никто не знает.

Жан-Поль молчал, собираясь с мыслями.

— Вас не слышно, месье Моран!

— Я думаю. Скажите, у него есть семья, у этого капитана?

— Да. Жена и двое детей. Живут в прекрасном особняке в Сен-Жермен-де-Прэ.

— Хорошо. Я немедленно выезжаю. До встречи.

Зима в Париже стояла, как всегда, мокрая. В городских парках и в Булонском лесу стелился туман. В такую тоскливую пору парижане коротают время в кафе, в бесчисленных забегаловках, где тепло, шумно и сквозь запотевшие окна не виден

унылый день.

Пройдясь в скверную погоду под зонтом, особенно приятно было ощутить уют оживленного бистро. В такие бистро, как в клуб, сходятся завсегдатаи. И не только чтобы выпить традиционную стопку или чашку кофе, но поделиться новостями, обсудить события в своем округе, а то и во всем мире. Постоянные клиенты ходят в излюбленное бистро каждый день и много лет подряд. Заглядывает сюда и масса случайных прохожих — согреться или освежиться, смотря по погоде. В обед толпой набегает служивый люд: приказчики и продавщицы из соседних магазинов, счетоводы и машинистки из контор, словом, все, кто вместо антрекота может позволить себе лишь бутерброд и кофе. После полудня, часа в два, наступает временное затишье, в бистро моют посуду, считают выручку. А к вечеру опять густо у стойки, снова мелькают знакомые бармену лица.

Жан-Поль и Робер встретились в одной из таких забегаловок. Повесив плащи и шляпы у входа, они заняли столик в самом дальнем углу, где пунцово горел электрический камин. Жан-Поль протянул к нему замерзшие руки.

— Не греет ни черта! Так что же случилось с нашим капитаном Курне?

Робер поведал все, что удалось разузнать и собрать за это время.

…Капитан Филипп Курне имел собственный дом в парижском предместье, где жил с женой и двумя детьми. Всего лишь капитан и шикарный особняк — тут есть над чем задуматься. Довольно часто выезжал в Эльзас, откуда был родом. Круг знакомых неизвестен. С тех пор как его отстранили от должности в полиции, из дома почти не выходил. Начались зимние каникулы, и жена с детьми куда-то уехала. Курне остался один с собакой. Продукты заказывал но телефону.

В тот день, когда случился взрыв, он должен был ехать в Париж — его вызвали для показаний по делу Гаро. Но утром пришел сосед Жан Вери и попросил на полчаса машину Курне, чтобы срочно отвезти в больницу жену, у которой начался приступ диабета, а его «ситроен» неожиданно забарахлил, видимо, сел аккумулятор. Курне отдал соседу ключи от своего «пежо-504». Как только Вери включил зажигание, раздался оглушительный взрыв, из дверей гаража вырвалось облако черного дыма и полетели обломки машины. Тело Вери пришлось собирать по кускам.

А на другой день капитан полиции Филипп Курне бесшумно и бесследно исчез. Вернувшиеся после школьных каникул жена и дети не нашли от него ни слова и, как утверждают, не имеют никаких вестей.

— Что это все значит, месье Моран?

— Сюжет, в общем-то, ясен. Те, кому служит этот запутавшийся вконец полицейский, решили от него избавиться. Чтобы закрыть дело совсем. Ведь только Курне остался живым ответчиком за все, что они натворили! А если вдруг он заговорит или случайно проговорится? К тому же, как вы знаете, ходят слухи о новых методах допроса — специальные сеансы с применением наркотических средств… Но произошло непредвиденное. Вместо Курне за руль его заминированной машины сел другой. Я ставлю себя на место Курне: глядя на разорванного в клочки соседа, можно прийти только к одному выводу — скрыться. Иначе — достанут. Пулей, ядом, взрывчаткой — чем угодно. Он-то знает их методы, сам такой. Знал и то, что во второй раз его наставники едва ли оплошают. Потому и скрылся.

— Но куда он мог податься?

— Похоже, Курне делает ставку на время, которое принесет что-то новое, сотрет старые грехи, предаст забвению дело Гаро. Для нас сейчас вопрос не в том, куда подевался капитан Курне, а с кем он общался, понимаете? Круг знакомых — вот откуда можно кое-что узнать и открыть новую страницу в этой афере. Ведь за убийством Гаро кроется очень крупная, я уверен, политическая авантюра.

— Почему вы так думаете?

— Твердо сказать, право, не могу. Но, представьте, чувствую. По-моему, Гаро ухватил нить компрометирующей кого-то истории, да! И начал вытягивать эту нить, но не тут-то было! Его убили, имитируя дорожное происшествие. Конечно, вся эта история с трупом в лесу Рамбуйе шита белыми нитками. И конечно же, опытный в юридических делах Клод Сен-Бри, доведи они его до суда, смог бы блестяще защитить себя. Я убежден. Он потребовал бы повторное судебно-медицинское заключение о смерти, заверенное не фиктивными подписями, и весь спектакль повернулся бы против его постановщиков и режиссеров. Но я знаю и другое: поняв, с кем они имели несчастье столкнуться — с блестящим выпускником юридического факультета, — заговорщики ликвидировали бы его еще до суда. Они бы нашли сто способов это сделать. Потому-то я и настоял, чтобы он на время исчез.

— Ваша логика убеждает. Но что нам делать? Нельзя же сидеть и просто так ждать.

— Откровенно говоря, с исчезновением Курне получился тупик. Не за кого браться, не к чему подступиться. Надо попробовать развязать узел с другого конца — найти ту самую нить, которую держал в своих руках Гаро. Но это очень рискованное дело. Как мина, не зная устройства которой можно взлететь на воздух. Судьба Гаро — тому пример. Вытащить на свет божий опасную тайну, за которую взялся было старина Гюстав, я уже, увы, не смогу — сил нет. Пусть кто-то из вас, если будет охота… Может быть, вы, Робер, вместе с Клодом.

— И с вами вместе.

— Если буду жив. И по мере сил. М-да… Мне, признаюсь, очень хотелось бы напоследок рассчитаться за Гюстава Гаро, поджарить пятки кое-кому из сильных мира сего и поглядеть, как они будут отплясывать зулусский танец, увертываясь от прессы, от прокуратуры, от следствия.

— По чашке кофе? — спросил официант.

— Мне не рекомендовано медициной — от кофе сердцебиение.

Робер тоже отказался. Расплатившись, они еще долго сидели возле декоративного камина, обсуждали, как быть. И решили, что Клоду надо скорее возвращаться: при многих неясностях дела Гаро он проходит по нему уже не как обвиняемый, а лишь свидетелем, и его розыски прекращены. Клода могли привлечь к ответственности за поджог полицейского архива, но и тут в его пользу выстраивались смягчающие обстоятельства — он был в состоянии нервного шока из-за облыжного обвинения в убийстве.

Назавтра в «Орор» вновь появилось объявление о том, что бильярдная академия открывает сезон и заинтересованных лиц настоятельно приглашают срочно прибыть в Париж. Для верности решили публиковать этот анонс два месяца кряду — в каждом номере газеты на видном месте и крупным шрифтом.

Тем временем Жан-Поль решил съездить в Сен-Жермен-де-Прэ повидать мадам Курне.

В предместье он приехал в полдень. Найдя нужный адрес, был поражен. За высокими, как копья, спицами ограды расстилался ухоженный луг, в конце зеленого поля пестрела розово-белыми цветами клумба, а в глубине стоял светлокаменный двухэтажный дом. Жан-Поль покачал головой: «Маленький Версаль, ай да капитан Курне!»

«Странно все это, — размышлял он, прохаживаясь вдоль ограды. — Зарплата капитана не позволяет жить столь широко, даже шикарно, а если он так богат, то зачем служит в полиции?»

Жан-Поль нажал кнопку звонка и услышал настороженный женский голос:

— Вам кого?

Он наклонился над переговорным аппаратом:

— Я хотел бы видеть мадам Курне. Мое имя Жан-Поль Моран.

— Вы из газеты?

— Нет.

— Тогда?

— Из прокуратуры.

— У нас уже были.

— Повторяю: мне нужно видеть мадам Курне.