Тайна леса Рамбуйе
Шрифт:
— От мучительной смерти. Судороги, конвульсии. Бр-р! Да, месье, здесь именно так умирают от поцелуя змеи, которую вы зачем-то попытались схватить за хвост.
— Я благодарен вам.
— Допускаю.
Помолчали.
— И это все, мой бывший капитан? Вы не имеете ничего мне больше сказать?
Тот пожал плечами.
— Ах, вот как. Ну, тогда…
Клод удобно уселся, прислонясь спиной к стволу.
— Садитесь! Садитесь, где стоите. Я буду краток.
Курне опустился на песок, как-то боком к нему, и Клод с сожалением оставил удобную позу и пересел так, чтобы быть напротив — лицом к лицу.
— В этом пекле, в этой африканской клоаке я, милостивый сударь, оказался по вашей вине. Вы, Курне, загнали меня сюда. И вот вам ирония судьбы! Я теперь спасаю от ужасной смерти человека, искалечившего мою жизнь! Как вам нравится?
— Вы должны понять, что я выполнял волю других.
— Кого?
— Это очень трудный вопрос.
— Для кого — трудный?
— Для меня.
— Но ответить на него вам все-таки придется. Я предупредил, что буду краток. Ни времени, ни желания на душеспасительные беседы у меня нет. Мы с вами не персонажи Достоевского, а солдаты. И это многое упрощает. К тому же я на сегодняшний день — ваш командир.
Ну, что мне стоит приказать вам сплавать на разведку на тот берег, где скучают симпатичные аллигаторы, а? Или могу велеть для обзора местности залезть на дерево, увешанное, как новогодняя елка, гирляндами уже знакомых вам «лиан». Как вам такое понравится, месье? — Клод засмеялся и, потянувшись, хрустнул пальцами. — Есть еще много других приемов рассчитаться с вами сполна. Я не шучу, учтите.
Легионеры в отдалении швыряли крупную гальку в крокодилов, но те даже не шевелились.
— Вы меня слышите, месье Курне? Это не шантаж, а предупреждение. Или вы все расскажете, понимаете — все, или… Словом, я уже далеко не тот восторженно-наивный и верящий в справедливость человек, каким вы, Курне, встретили меня в лесу Рамбуйе. Меня научили убивать. Благодаря вам, Курне. И если уж мне представился такой поистине уникальный случай, просто так вы от меня не отделаетесь. Знайте это.
— Для чего вам все это нужно? — устало ответил Курне. — Ну, допустим, вы узнаете чьи-то имена, детали, подробности. А дальше что?
— Дальше — посмотрим. Там уж мои заботы. Я хочу знать тайну убийства Гюстава Гаро. Коль скоро я оказался замешай в ней по вашей вине.
— Да, по я могу вам назвать ложные имена.
— Нет! — резко перебил Клод, решив блефовать. — Не можете! У меня обратная связь с Парижем, с моими людьми в столице, и через две-три недели я буду знать, солгали вы или нет. И тогда моя месть будет ужасной.
— Да, уж этот ваш старик, он докопается до всего, — пробормотал Курне.
Клод вскочил, секунду раздумывая, затем осторожно опустился на колени перед Курне, спиной к реке, где плескались легионеры, и крепко ухватил его за уши.
— Какой старик? — вкрадчивым зловещим шепотом спросил он. — Ну?!
— Жан-Поль Моран.
Клод отпустил малиновые уши Курне и глубоко вздохнул. Разрозненные факты, как хаотично разбросанная мозаика в кубике Рубика, выстраивались по своим местам. Не зная подробностей, он уже понял, что бегство капитана полиции из Парижа связано с дядей, с его расследованием.
— Выкладывайте, Курне. Все и по порядку. И пожалуйста, без всяких штучек, без глупостей. Ничего не придумывайте, ничего не скрывайте. От чистосердечности признаний, выражаясь языком юристов, будет зависеть, как сами понимаете, ваша дальнейшая жизнь — быть ей или не быть. И усвойте одну простую вещь: если вы честно назовете имена тех, кого сами же боитесь, от кого вы бежали сюда, то сводить счет с ними скорее всего буду уже я, а не вы. Усваиваете? Для вас это очень выгодно — получив по заслугам, они, ваши боссы или как их там, станут для вас не опасны. И вы сможете вернуться в свою жизнь, в семью. Чего вам их жалеть, ну, подумайте сами?
Курне, закусив губу, смотрел в сторону.
— Смелее, Курне. Хуже не будет.
— Долго, да и неинтересно рассказывать, как, когда и почему я сделался… Как бы сказать… Сделался роботом, которым управляют с расстояния — дистанционно. И платят, конечно, хорошие деньги. Целая система, как мафия. Кто они, высшие вершители моей судьбы, — честно говоря, даже не знаю. Я выполнял лишь то, что от меня требовали. Меня перемещали с одного места на другое, повышали по службе… На мое имя свалилось вдруг «наследство», и было велено переехать из Эльзаса, где служил, в Париж и снять великолепный дом в предместье. Для чего? Для тайных встреч, которые устраивались в моем загородном доме… И мил жизнь при всем ее благополучии казалась мне какой-то ненастоящей, бутафорской, не моей жизнью…
Курне долго еще вытягивал из себя общие фразы, которые, как остывшее блюдо, подогревал тривиальными эмоциями. Из этого многословия Клод понял, что Курне еще в юности, работая по найму в Западной Германии, был завербован американской разведкой и стал одним из агентов ее специальной организации «Свои люди во Франции». Многого из того, чем она занималась, капитан полиции, конечно, не знал, так как был лишь исполнитель и делал то, что поручали.
В системе американской агентуры действует железный принцип — «свои люди» должны быть как можно меньше знакомы между собой. В случае провала кого-то одного он при всем желании не мог выдать других и расстроить работу системы.
Судя но словам Курне, это хорошо налаженная, разветвленная организация, где, как в сложном механизме, есть и свои большие шестерни — иными словами, влиятельные лица, и маленькие винтики, колесики. Механизм управлялся из Вашингтона.
— Кто у бил Гаро? Вы, Курне?
— Нет. Некто из Нормандии.
— Он представился вам, что из Нормандии?
— В багажнике «ситроена», на котором приехал этот человек, я видел пачку газет, оклеенных почтовыми бандеролями. В адрес не вчитывался, успел заметить город Лезье, фамилия Казье или Кзавье.
— Как все было? Детали.
— Атташе американского посольства в Париже Джордж Крафт встретился со мной…
— Где?
— У Бернара, владельца кафе «Мистраль» на левом берегу Сены. Мы встретились в отдельном кабинете. Такая специальная комната для деловых разговоров.
— Этот Крафт, он был вашим постоянным… Не знаю, как назвать — связным, что ли, или вашим шефом от американцев?
— Нет. Я получал задания и инструкции от разных лиц. У них там, в посольстве, каждый занимается своими узкими вопросами. И, как я понял, одни не знают, что делают их коллеги.