Тайна личности Борна (др. перевод)
Шрифт:
— Это безумие. Вы появились ниоткуда и ведете себя как безумец. Вы не должны этого делать!
— Вы предлагаете компромисс?
— Это допустимо. Вполне возможно.
— Вы вправе обсудить это?
— Я вправе передать… вместо того, чтобы передавать ультиматум. Другие передадут тому, кто решает.
— Вы говорите теперь то, что я говорил вам несколько минут тому назад: мы можем побеседовать.
— Мы можем побеседовать, мсье, — согласилась мадам Лавье, при этом взгляд ее выражал решимость сражаться за свою жизнь.
— Тогда начнем с очевидного.
— С чего именно?
Вот теперь. Правда.
— Какое дело Карлосу до Борна? Зачем он ему?
— Какое дело… — Она запнулась, злобу и страх сменило потрясение. — И вы еще спрашиваете?
— И спрошу снова, — сказал Борн, слушая удары у себя в груди. — Какое дело Карлосу до Борна?
— Но ведь он же Каин! Вам это известно так же, как и нам. В этом была ваша ошибка! Вы выбрали не того!
Каин.Он услышал это имя, и стук в его груди перешел в оглушительные раскаты грома, каждый удар сотрясал его, пронизывая сознание, тело, словно содрогнувшееся от звука этого имени. Каин. Каин. Снова сгустился туман. Тьма, ветер, взрывы.
Альфа, Браво, Каин, Дельта, Эхо, Фокстрот… Каин, Дельта, Каин, Дельта… Каин.
Каинвместо Чарли.
Дельтавместо Каина!
— Что такое? Что с вами?
— Ничего. — Борн схватил себя правой рукой за левое запястье и надавил с такой силой, что едва не ободрал кожу. Надо было что-то сделать, прекратить дрожь, унять шум в голове, отогнать боль. Чтобы прояснилось сознание. На него смотрели глаза правды, он не должен отводить взгляд. Он здесь, и он дрожит. — Давайте дальше, — сказал он, стараясь справиться с голосом и оттого невольно перейдя на шепот.
— Вы плохо себя чувствуете? Вы очень бледны и…
— Я в порядке, — отрезал он, — я сказал, давайте дальше.
— Что вам рассказывать?
— Говорите все. Хочу услышать это от вас.
— Зачем? Нет ничего такого, чего бы вы не знали. Вы выбрали Каина. Вы пренебрегли Карлосом и думаете, что сможете пренебречь им снова. Вы и тогда ошибались, и сейчас ошибаетесь.
Я тебя убью. Схвачу за горло и задушу. Рассказывай! Бога ради, рассказывай. До конца. Пока это только начало. Я должен все знать.
— Не важно, — сказал он, — если вам нужен компромисс — хотя бы только для спасения своей жизни, — расскажите мне, почему мы должны вас послушаться. Почему Карлос так непреклонен… маниакально непреклонен… насчет Борна? Объясните мне так, словно я об этом никогда раньше не слышал. Если не захотите, то имена, которые не следует упоминать, разойдутся по Парижу, и после обеда вас не будет в живых.
Алебастровая маска мадам Лавье застыла.
— Карлос будет преследовать Каина до скончания века и убьет его.
— Нам это известно. Мы хотим знать — почему.
— Он вынужден. Посмотрите на себя. На людей вроде вас.
— Ерунда. Вы не знаете, кто мы такие.
— Мне и не надо знать. Я знаю, что вы сделали.
— Так скажите!
— Я уже говорила. Вы взяли Каина вместо Карлоса. Не того выбрали. Заплатили не тому убийце…
— Не тому убийце…
— Не вы первые, но вы будете последними. Заносчивый самозванец будет убит здесь в Париже независимо от того, договоримся мы о компромиссе или нет.
— Мы взяли не того убийцу… — Слова плыли в элегантной, надушенной атмосфере ресторана. Оглушительный гром откатился, он еще ярился, но уже где-то далеко в грозовых тучах… Пелена рассеивалась, вокруг курилась дымка. Он прозревал, и его глазам представлялось чудовище. Не миф, а чудовище. Еще одно. Их было два.
— Вы что, сомневаетесь? — спросила Лавье. — Не связывайтесь с Карлосом. Дайте ему взять Каина, отомстить. — Она помолчала, приподняв руки над столом. — Я ничего не обещаю, но я за вас замолвлю словечко, скажу об убытках ваших людей. Возможно… только возможно, вы же понимаете… ваш контракт будет признан тем, кого вы должны были бы выбрать в первую очередь.
— Тот, кого мы должны были выбрать… Потому что мы выбрали не того.
— Вы же понимаете, мсье, не так ли? Карлосу надо сказать, что вы все понимаете. Возможно… только возможно… он посочувствует вашим убыткам, если будет уверен, что вы поняли свою ошибку.
— Это и есть ваш компромисс? — спросил Борн, стараясь собраться с мыслями.
— Все возможно. А из ваших угроз ничего хорошего не выйдет, могу вас уверить. Для каждого из нас, включая, буду откровенна, и меня. Последуют бессмысленные убийства, а Каин останется стоять в сторонке и посмеиваться. Так вы потеряете вдвойне.
— Если это правда… — Джейсон сделал глоток, чтобы смочить пересохшее горло, — то мне надо будет объяснить своим людям, почему мы… выбрали… не того.
Прекрати! Спокойно договори! Возьми себя в руки!
— Расскажите мне все, что вы знаете про Каина.
— С какой целью? — Лавье опустила руки на стол, десять ярко-красных ногтей, как десять лезвий.
— Если мы выбрали не того, значит, получили не ту информацию.
— Вы слышали где-то, что он не хуже Карлоса, так ведь? Что его гонорары более разумны, его аппарат более сдержан, а из-за меньшего количества посредников нет никакой возможности проследить за контрактом. Так было?
— Возможно.
— Конечно, так. Так всем говорили, и все это ложь. Сила Карлоса в его широкой информированности, абсолютной достоверности его информации. В отработанной системе, когда нужное лицо настигается в нужное время, точно перед убийством.
— Похоже, она требует слишком много народа. Слишком много было в Цюрихе, слишком много здесь, в Париже.
— Все слепые, мсье. Все до одного.
— Слепые?
— Объясню. В течение нескольких лет я участвовала в операциях, встречаясь так или иначе со многими десятками людей, игравших второстепенные роли, — главных не играет никто. И, однако, ни один из них не только не разговаривал с Карлосом, но не имел никакого понятия, кто он такой.