Тайна любви
Шрифт:
Жаль было глядеть, что сделалось с красивым лицом графа.
Правильные и тонкие черты лица исчезли, остался один обтянутый кожею череп с выдающимися скулами. Усы были всклокочены, щеки и подбородок покрылись жесткими волосами.
Лицо умирающего было ужасно.
Графиня Конкордия не могла удержаться от рыданий.
— Боже, что вы с ним сделали! — воскликнула она сквозь слезы, указав Надежде Николаевне на больного.
Та молчала.
Графиня подошла к своему мужу,
Вдруг с больным сделался припадок бреда.
Он стал невнятно произносить слова, но смысл их был ясен.
Он звал отсутствующих.
— Кора, дочь моя! Не уезжай, — стонал он, — мое милое дитя, подожди меня, я приду к тебе и соединюсь с тобою. Конкордия, Конкордия, если ты еще помнишь меня, удержи ее и не позволяй ей уезжать.
Графиня Конкордия Васильевна вскочила.
Она вспомнила свои обязанности жены-христианки.
Не обязана ли она была спасти душу своего мужа, а вместе с тем, быть может, и тело.
Его бред доказывал, что он раскаивается, что его душа стремится к ней, своей жене и к своей дочери.
Она взяла руку больного. Эта рука была горяча, как огонь.
— Я здесь, Владимир, я здесь, подле тебя! Узнаешь ли ты меня… Я твоя жена — Конкордия.
На лице больного отразилась мучительная напряженная мысль.
Наконец, его лицо на мгновение просветлело.
Мимолетная улыбка мелькнула на губах графа.
Он узнал молодую женщину.
— Конкордия! — прошептал он. — Конкордия, это ты?
Она прочитала в его на мгновение просветленных глазах радость и благодарность за это доказательство его прощения.
— Да, это я, Владимир, это я… Я пришла за тобой, чтобы увезти тебя.
В это время в комнату вошел лечивший графа доктор. Он с удивлением, почти с ужасом созерцал эту сцену, которая осложняла и без того опасное положение его пациента.
— Да, Конкордия, я поеду, я хочу ехать с тобой. А Кора? — вдруг переменил он тон. — А Кора, моя дочь, где она? Отчего ее нет здесь, с тобой?
Графиня молчала.
— А ты не хотела привезти ее. Ты не хотела, чтобы она видела своего отца! — рассвирепел больной. — Презренная женщина! Ты хотела отомстить мне, наказать меня… или скорей, я тебя понимаю, я угадываю, ты сама ее убила, ты убила нашего ребенка, чудовище, бесчувственная мать…
Он говорил прерывающимся голосом, задыхаясь от ярости, с блуждающими, широко открытыми глазами.
Он схватил нежные руки графини Конкордии Васильевны и сжал их изо всей силы.
Бедная женщина не сопротивлялась и только шепотом повторяла:
— Владимир, приди в себя… Я, Конкордия — твоя жена,
Зрелище было невыносимо тяжелое.
Доктор не выдержал.
Он подошел к постели больного, силой вырвал графиню Конкордию из его рук и уложил его, а затем почти грубо обратился к молодой женщине:
— Кто вы такая и что вам здесь нужно?
Тон, которым был задан этот вопрос, возмутил графиню.
Она побледнела, как полотно.
— Я законная жена графа Белавина и пришла ходить за ним к его любовнице, если мне не позволят перевезти его ко мне.
Доктор почтительно поклонился.
— Простите меня, графиня, я не знал… Но при этих тяжелых обстоятельствах я должен говорить как врач. Я не могу ни в каком случае разрешить перевозить больного в том состоянии, в котором он находится. Вы и теперь сделали большую неосторожность, которая может чрезвычайно осложнить состояние вашего мужа. Вы не найдете, конечно, поэтому странным, если я категорически запрещу вам доступ к этой постели и в эту комнату до моего разрешения.
— Как, вы хотите запретить мне ходить за моим мужем? — воскликнула графиня Конкордия.
— Это необходимо, графиня! Это мера предосторожности…
— Будьте спокойны, доктор, — заметила Надежда Николаевна, — я хозяйка в этом доме и сумею отдать приказания и наблюсти за их исполнением.
— О презренная! — кинула по ее адресу графиня и вышла.
Через минуту она покинула тот дом, где умирал ее муж, а ей было запрещено переступать его порог.
В эту же ночь с графом Владимиром Петровичем случился второй удар, и к утру его не стало.
Это печальное известие принес графине Белавиной доктор Караулов.
Она приняла его сравнительно спокойно.
После пережитой ею муки у постели больного она точно окаменела.
Федор Дмитриевич смотрел на нее испытующим взглядом врача.
Он видел, что это состояние через несколько времени должно разразиться катастрофой.
Видимо, Бог послал ему еще не все жизненные испытания.
Графиня просила Караулова принять на себя все распоряжения по части похорон, с непременным условием похоронить графа в Финляндии, рядом с его дочерью Корой.
Законная жена вступила в свои права над трупом ее мужа.
Федор Дмитриевич выхлопотал разрешение перенести гроб с телом графа Белавина в церковь Старой Деревни, где служили панихиды, и на третий день произошло отпевание.
Сделаны были от имени графини публикации в газетах.
Несмотря на то, что сезон еще не кончился, масса народу собралась на похороны графа Владимира Петровича Белавина.