Тайна моего двойника

Светлова Татьяна

— Я постараюсь, — соврала я. — Так милиция доискалась причины пожара?

— Мама говорит — они думают, что это из-за машины Петра Сергееича…

— И причем же тут машина?

— Он, как это, ну, батарейки для машины.. ну ак… акими…

— Аккумуляторы?

— Точно! — обрадовалась моя маленькая тезка. — Они! Он их поставил на ночь заряжаться. И канистру с бензином в дом принес. Вот и загорелось. Бензин же горючий.

— Но, чтобы он загорелся, нужен огонь. Или искра хотя бы. Вот если бы Федор Иванович сигарету бросил непогашенную рядом, тогда

могло…

— Нет, он не бросил сигарету! Он спал. А его батарейки эти, ак…

— …кумуляторы…

— Ну да, они — сделали короткое замыкание… Это, знаете, когда искра в электричестве проскакивает… Страшно, правда? Вот так спишь-спишь, а электричество вдруг как сделает замыкание и — пожар… А ты спишь. Просыпаешься — кругом огонь…

В ее глазах снова заметался ужас.

Я обняла Олю за плечи.

— Постарайся не думать об этом, ладно? С тобой ничего плохого не случится, поверь мне. В таких современных домах электропроводка надежная. Это на старой даче, которую строили какие-нибудь студенты-шабашники, она оказалось некачественная.

— Вот и нет! Дача была нестарая, большая, каменная! Ее уже после выхода Нины Алексанны на пенсию построили. Такой дом красивый, двухэтажный, и гараж, и даже маленький бассейнчик, в нем летом росли кувшинки и черепашка жила… Раньше у них там был деревянный домик, он-то и был старый, но Нина Алексанна говорила, что раньше нельзя было построить такую дачу, какую хочется. А теперь разрешили. Она говорила, что она участвует в перестройке: перестраивает дачу!

Понятно. Деньги, накопленные за время ее работы главврачом роддома — на месте хлебном и прибыльном — лежали, ожидая дней, когда их можно будет вытащить из кубышки и вложить в милые сердцу приобретения. Возможно, немалую часть этих денег в кубышке составляла плата, наверняка щедрая, за нас с Шерил.

Ну что ж, я узнала достаточно от забавной разговорчивой девочки Оли. Пора было прощаться.

— Все это теперь не имеет значения, Олечка. Ты жива и здорова, и не надо думать о всяких ужасах. Ты наверное шла гулять? Тебя во дворе ждут твои подружки?

— Ой, точно! Надо же, я заговорилась с вами и забыла… Я пойду!

— Пошли вместе, я тоже ухожу.

— А вы еще придете?

Похоже, я ей понравилась, моей тезке.

— Постараюсь, — снова туманно ответила я и покинула Олю, весело направившуюся к трем девочкам во дворе, одетым в том же неуклюжем, вульгарно-взрослом стиле, что и Оля.

Удаляясь, я чувствовала, что девчоночьи глаза провожают меня, обсуждая все детали моего туалета.

* * *

Джонатан слушал мой отчет сосредоточенно, не перебивая. И только, когда я закончила, он спросил:

— Ты можешь мне объяснить, зачем человек мог подключать аккумулятор к электросети? У вас дефицит аккумуляторов?

— Не знаю, — пришлось признаться мне. — У нас с мамой никогда не было машины.

— Ведь электричество стоит очень дорого, — добавил Джонатан.

— У нас — дешево. К тому же, у нас всегда был дефицит на запчасти и прочие штуковины для машин, а сейчас, если они и появились в свободной продаже, то не на каждом шагу. И уж вряд ли в районе дачного поселка.

— Значит, в этом ничего подозрительного нет?

— Кажется, нет.

— Тогда объясни мне про канистру с бензином. Зачем хозяин мог ее принести в дом?

— Ума не приложу. Если бы он еще поставил машину на улице — тогда я сказала бы: чтобы не украли. Машины за одну ночь буквально «раздевают»… Но у них на участке есть гараж.

— Так что мы имеем еще одно убийство?

— Боюсь, что да. К тому же, странно, что они не проснулись.

— Кто-то помог уснуть покрепче?… Эта девочка не упоминала каких-нибудь гостей, которые приезжали на дачу главврача?

— Нет. Мы можем поехать в этот дачный поселок и порасспрашивать соседей. Если мы, конечно, найдем там кого-то в такой мороз.

— Нет смысла, Оля. Соседи в лучшем случае добавят еще какую-нибудь деталь, которая нам снова позволит сомневаться и строить догадки. Но никто, кроме полиции, нам не сможет точно обрисовать картину. Только в полицию мы с тобой не можем пойти, а догадки мы уже и так строим — целую гору понастроили…

— К тому же, пора Константину звонить, — сказала я, глянув на часы.

* * *

Жалея изо всех сил, что Джонатан не говорит по-русски, — предстоящий разговор лучше было бы вести между мужчинами — я произносила в ледяную трубку телефона-автомата:

— Не хочу обижать вашу жену, но это то, что называется «мужской разговор», который, как и наша с вами встреча, должен остаться между нами. Когда вы узнаете его суть, вы поймете меня. Я сама женщина и хорошо знаю, что женщины болтливы…

— Верю вам на слово, — перебил меня низкий мужской голос, — и не возражаю встретиться с вами. Но за Люду я ручаюсь, как за самого себя: если ее предупредить — она ни за что не сболтнет.

— Хорошо… — мне было неловко диктовать свои условия. — Как вам удобно встретиться? Может, поужинаем вместе в ресторане? Мы приглашаем.

— Я и сам могу вас пригласить, — с достоинством сказал Костин голос. — Только нам малыша оставить не с кем. Приходите лучше к нам на ужин.

Я ломаться не стала и быстро согласилась. Мы с Джонатаном зашли в магазин, накупили кучу вкусных вещей, и вскоре наше такси снова притормозило у пятиэтажной колбасы.

* * *

Я немного побаивалась предстоящего разговора, вернее, не его самого, а напряженности, непонимания, недоверия — рассказал бы мне кто подобную историю, я бы сама вряд ли поверила! Но наши хозяева встретили нас радушно и непринужденно.

Костя оказался симпатичным усатым мужиком, веселым и простым. Он был компьютерщиком, и одна из комнат их трехкомнатной квартиры была завалена разобранными компьютерами, которые он чинил в свободное время, чем и — похвастался он — весомо подрабатывал в дополнение к своей зарплате. Он говорил немного по-английски и сразу же затеял с Джонатаном разговор о компьютерах, программах и прочих хитроумных вещах.