Тайна могильного креста
Шрифт:
Еловат вызвался идти с другом. Сеча достал из сундука небольшой кожаный мешочек и протянул его сыну.
— Тут мои сбережения. Эти кругляши открывают не только двери темниц, но и городские врата. Когда думаешь выступать?
— Завтра поутру. Добрыню еще возьму с собой.
— Добро, Бог троицу любит. Но нужно все продумать. Судя по рассказу Малуши, за ней следили…
Воевода позвал одну из дворовых девок и велел ей поменяться с Малушей платьем. Затем отправил девку с Еловатом в кузню, якобы за забытым ножом, а Малуше приказал оставаться у него в доме.
— Аким, ступай к князю Всеволоду,
Грид кивнул головой и исчез.
— Хорошо, что князю Василию ничего не сказали, — пробормотал себе под нос воевода и повернулся к сыну: — Аскольд, если удачным будет поход, Всеславну завези к бабке, которая тебя лечила, там ей пока будет спокойней. Дорогу ты знаешь. Подставу на обратную дорогу я тебе дам. Поезжайте тем путем, которым мы возвращались. А мы завтра с утра уедем на охоту — пусть все думают, что и ты с нами. Князя Всеволода надо пригласить.
Аскольд с Еловатом переглянулись.
— А его-то зачем?
— Пригодится, — Сеча прищурился. — В такую рань вставать он не привык, а была бы честь… Главного, сынок, не забудь: в Чернигове вас никто не должен видеть. Завтра батюшку попрошу, чтобы благословил вас. Ступайте, возьмите лошадей на конюшне.
Когда друзья уже спускались по тропинке, их догнала Малуша.
— Совсем забыла со страху, — запыхавшись, объяснила она, — в Чернигове найдите Меченого — он в корчме у еврея часто бывает. Тебя, Аскольд, помнит и наверняка поможет.
Еще до рассвета во дворе воеводы поднялся такой шум, что соседи повскакивали в испуге. Узнав, что воевода собирается на охоту, недоуменно пожимали плечами и уходили досыпать, чертыхаясь вполголоса:
— Видать, совсем из ума выжил старик…
Послали гонца и к Всеволоду, но тот в ответ на доклад слуги только ругнулся и повернулся на другой бок. Воеводин гонец не стал задерживаться.
Вскоре кавалькада выехала с воеводиного двора и пронеслась по улицам только начинавшего просыпаться Козельска. За городом Сеча с сыном и Добрыней отделился от основной группы и, сопровождаемый недоуменными взглядами дружинников, проводил к условленному месту, где их уже ждал Еловат.
— Держи, — Аскольд протянул ему уздечку. — Коня тебе привел.
Кузнец вскочил в седло и принялся прилаживать мешок, в котором что-то звенело.
— Ты что, полкузни приволок? — улыбнулся воевода.
— На такое дело идем — все пригодится может. Сам говоришь — умом брать надо. А ум без поддержки — ничто.
Вскоре трое всадников скрылись в предрассветной мгле. Они неслись почти без остановок. Недолгий привал, корм и небольшой роздых коням — и снова в путь. Аскольд гнал и гнал. Огонь страсти бушевал в его груди. Хотя он и помнил наказ отца беречься, нетерпеливость молодой натуры и безмятежность окружающей местности притупили бдительность. Решив укоротить путь, друзья выехали на большак и тут же напоролись на группу вооруженных всадников. Скрываться было поздно: их заметили.
— Кто будете? — грозно крикнул передний, гарцуя на рыжем жеребце.
— Вольные люди.
— Путь куда держите?
— До Чернигова… — начал Добрыня и поперхнулся.
— Вольных людей велено туда не пускать. Распоряжение великого князя.
— А мы тоже
— А ну, поговори у меня, цыганская морда! Щас стащу с коня да велю выпороть.
— Ну зачем так… — сказал Добрыня, нарочито медленно слезая с коня. Также неторопливо отстегнул меч и положил его на землю. Всадники с любопытством наблюдали за его действиями. Вразвалку подойдя к одному стражнику, Добрыня присел на корточки, подлез под лошадь. Судя по выражению лица, всадник даже на понял вначале, что с ним происходит, и только сообразив, что вместе с лошадью он висит на плечах парня, заорал благим матом. Добрыня же покрутился на месте, словно выбирая место получше, подошел к кустам и без видимых усилий швырнул туда свою ношу.
Стража онемела. Воспользовавшись этим, Добрыня в мгновение ока очутился у своей лошади, подхватил меч, вскочил в седло — и троица понеслась на растерянных врагов. Яростный бой был недолгим. Не ожидавшие нападения противники постыдно бежали. Путь был свободен, и безо всяких приключений Аскольд с друзьями добрались до Десны. Час был поздний, жители соседней деревушки уже спали, не слышно было даже лая собак. На берегу сохло несколько лодок. Едва дав коням остыть, козельцы начали переправу. Пристав к берегу, спрятали лодку в тальник и, обтерев лошадей сухой травой, отправились дальше. Вскоре в ночном мраке перед ними предстала темная громада Чернигова.
Входить в город друзья не стали, свернули с дороги в поредевший осенний лес. Выбрав, насколько позволяла видимость, место посуше, спешились, стреножили лошадей и пустили их пастись, а сами стали держать совет. Появляться в городе в таком виде не годилось: даже ночью на одежде была видна грязь. Выслушав препирательства Аскольда и Добрыни — каждый хотел идти первым, — Еловат сказал:
— Нет, други, пойду я. Кузнецам да купцам дороги везде открыты. Торговый люд в городе меня знает, я у них бывал. Решено, иду я, — твердо повторил он. Остальные возражать не стали. Быстро насобирали валежника, разожгли костер. Споро соорудив вешала, развесили одежду на просушку и, перекусив взятыми еще из дома запасами — салом, хлебом и луком, — улеглись на отдых.
Едва забрезжил рассвет, Еловат был уже на ногах. Выйдя на дорогу, он зашагал в противоположную от города сторону. Светлый диск луны освещал пустынную дорогу. Пройдя несколько верст и никого так и не встретив, кузнец наткнулся на звонко журчавший ручей, через который был переброшен мосток в несколько бревен. Чтобы они не расползлись, кто-то на концах старательно забил колья. Глянув на дорогу, Еловат повыдергивал колья с одной стороны. Подумав, отбросил в сторону одно бревно и, усевшись под раскидистой елью, стал ждать.
Рассвет быстро набирал силу. Наконец вдали показалось несколько повозок. На передней, свесив ноги и небрежно бросив вожжи на колени, сидел мужик в новом зипуне. Перед мостком лошадь встала.
— Но-о! — крикнул мужик, дернув вожжами.
Лошадь, скользя копытами, почти одолела мосток, но тут колеса провалились меж разъехавшихся бревен и телега завалилась набок. Воз остановился. Мужик от толчка полетел в ручей. Остальные, поругиваясь, собрались около застрявшей телеги.
— А ну, поможем! — скомандовал кто-то.