Тайна Нефертити (сборник)

Дедусенко Идиллия

Визирь, правая рука только что почившего фараона, а по сути главный министр, такой же безликий и бездеятельный, как Сменхкара, маялся от духоты, но терпеливо ожидал появления Эйе и Хоремхеба — втайне он мечтал сразиться с ними за престол, чтобы посадить на него своего сына.

Наконец появились Эйе и Хоремхеб в сопровождении многочисленной стражи. Они медленно прошли на середину зала, вдоль стен которого расположились министры и другие вельможи наивысшего ранга. Эйе оглядел их, обводя долгим взглядом: вот они, такие покорные при жизни своевольного царя, не считавшегося с законами древнейшей египетской

религии, теперь проявляют явное беспокойство, но не столько о судьбе трона и страны, сколько о своей собственной. По лицам некоторых Эйе понял, что сегодня они не прочь поспорить даже с ним за место на египетском престоле. Но за спиной Эйе не только стражники, сопровождавшие его на этот совет, и это почти все понимали. Эйе давно постиг низменные души этих земных червей, умеющих только ползать перед всемогущими, и сейчас был намерен выказать им свою волю в полной мере. Настал его час, и он не упустит такого шанса, подаренного судьбой. Визирь решил опередить его и заговорил первым:

— Вознесем молитвы нашим богам, пусть даруют нам прощение и милость! Из века в век египтяне поклонялись Амону-Ра, и он хранил нас от бед. Потому что боги превыше всего ценят преданность. А тех, кто предает, они сурово наказывают. Даже фараонов. Вы знаете, о чем я говорю. Мы теперь укрепились в вере богам, которым поклонялись многие поколения наших предков. Мы не уроним славы Египта. А теперь я спрашиваю вас: что будет с египетским престолом, наследниками которого остались малые дети?

— Трон принадлежит им по праву, — раздался голос Верховного жреца.

— Согласен, — сказал визирь, — но не осталось ни одного достойного среди взрослых родственников из их династии, которого можно было бы приставить к ним опекуном и провозгласить соправителем до их совершеннолетия.

— Закон есть закон, — вмешался кто-то из министров. — Соправителя можно найти среди нас.

— И кто же он, может, главный министр? — произнес кто-то с явным сарказмом.

Все взглянули на дородного, заплывшего жиром вельможу весьма преклонных лет, и невольный смешок пробежал по залу.

— Овдовевшей царице Меритатон можно найти мужа, — опять раздался чей-то совет.

— И кто же им будет? — насмешливо спросил Эйе.

— А мой сын! — крикнул визирь. — Разве он не достоин занять место на троне?

— Твой сын — достойный человек, как и ты сам, — миролюбиво ответил Эйе, — но он не царской крови и уже женат!

— Ты лучше меня знаешь, что жрецы могут расторгнуть любой брак, если надо заключить другой, — парировал главный министр.

— В данном случае я не вижу такой необходимости, — ответил Эйе.

— Среди нас никого не осталось царской крови, так что же теперь делать? — перебил его один из вельмож. — Может, нам пригласить кого-нибудь из соседнего государства? Они близки нам по обычаям.

Эйе резко повернулся к говорившему:

— Близки, да не очень. И будем тогда выполнять чужую волю!

Зал загудел.

— Он прав.

— Там не уважают наших богов.

— Нельзя отдавать Египет в чужие руки.

— Правильно говорите, — подытожил Эйе. — Нельзя отдавать Египет в чужие руки.

— Значит, все-таки придется посадить на трон этого мальчика, Тутанхамона? — заметил кто-то из вельмож.

— А по какому праву? — опять возразил визирь.

— По

праву наследия, Эхнатон сам объявил его вторым наследником.

— А кто докажет, что он царской крови? — не унимался вельможа. — Если по этой причине мой сын не может стать фараоном, то откуда такое право у Тутанхамона?

— Мы никогда не обсуждали вопрос о происхождении юного принца при жизни Нефертити, чтобы не волновать ее, — сказал Эйе. — Но она еще была с нами, когда Эхнатон назвал его своим преемником. Разве он сделал бы это для чужого ребенка? Немногие знали, что Тутанхамон — сын Эхнатона, но мне и Пенту он доверил эту тайну. Да это уже давно и не тайна для многих других. Вы только посмотрите на Тутанхамона и Анхесенпаамон — почему они так похожи, никогда не думали об этом? Потому что у них один отец — Эхнатон. Так что право принца на престол бесспорно.

— Но разве девятилетний мальчик умнее взрослого человека? — настаивал на своем визирь. — Отдать трон детям, у которых нет ни опыта, ни ума… Это безрассудно.

— Зато у нас головы на месте! — твердо сказал Эйе. — И царственные дети смогут править Египтом, находясь под покровительством Амона, Верховного жреца и министров.

— Ты хочешь сказать, под твоим покровительством, — съязвил визирь, явно недовольный таким поворотом дела.

— Царь будет под защитой бога! — громко возвестил, вмешавшись, Верховный жрец. — А мы всего лишь его представители на земле.

Тут подал голос еще кто-то из вельмож:

— Эти дети… Опять кровосмешение… Из-за кровосмесительных браков египетские династии вырождаются, и богу угодно…

— Жрецы лучше знают, что угодно богам! — перебил его Эйе. — Им угодно, чтобы на египетском троне не было чужих людей. Не будем нарушать традицию.

Он помолчал несколько секунд, обводя всех внимательным взглядом, и добавил, задевая чувствительные струны вельмож:

— Мы все любили Нефертити. За несколько дней до исчезновения она просила защитить ее детей. Если кто-то против Тутанхамона, то вспомните, что Анхесенпаамон — ее дочь. Можем ли мы отказать в просьбе Нефертити, когда ее душа где-то витает над нами?

— Нет.

— Не можем.

Эйе с удовлетворением прислушивался к этим голосам, а потом объявил:

— Решено: выполнив волю Эхнатона, мы исполним закон. Следующим фараоном будет Тутанхамон, а царицей — Анхесенпаамон. Осталось утвердить опекуна.

И тут вперед выдвинулся Хоремхеб. Делом доказав свое умение, в тридцать с небольшим он стал главным военачальником всей египетской армии. Его уважали за мужество, за сдержанный и твердый характер. Как истинный солдат, Хоремхеб открыто высказывал свое мнение, и все знали: он был далек от придворных интриг и мелочной возни. Свое влияние он утверждал в боях с внешними врагами страны.

— Вы считаете себя мудрыми людьми, — обратился Хоремхеб к вельможам. — Так докажите свою мудрость, не затевайте спор о том, кому быть соправителем малолетнего царя. Есть среди нас достойный человек, доказавший свое право на это. Он перед вами, это Эйе.

Все начали дружно кивать головами, но визирь все-таки высказал свое возражение:

— По силам ли ему это будет? У Эйе много обязанностей, а возраст уже солидный…

— Ты хочешь назвать его старцем? — спросил Хоремхеб. — Кто еще думает так?