Тайна Нефертити (сборник)
Шрифт:
Фараон, явно смущенный, не отвечал, а Эйе продолжал:
— Между прочим, забота о наследнике трона — это тоже государственная обязанность. Вам пора уже подумать об этом серьезно.
— Мы пьем снадобье, присланное тобой, — смущенно сказал Тутанхамон.
— Я другое пришлю, еще лучше, — пообещал Эйе. — Ты выздоравливай, набирайся сил, а об остальном я позабочусь. Уж столько лет я помогаю тебе царствовать, помогу и впредь.
— Хорошо, Эйе, только сейчас я не в силах ничего подписывать.
— Понимаю и ухожу.
Вошла Анхесенпаамон. Она успела принять ванну, переодеться и теперь выглядела такой красавицей, что Эйе невольно залюбовался ею и подумал: «Вся в мать. Мудрость и величие царицы придут к ней позже. А сейчас эта девушка так соблазнительна. Ей нужен настоящий муж, а не этот умирающий отрок».
Он вышел. Анхен, загадочно улыбаясь, села рядом с фараоном. Тутанхамон, заметив это, спросил:
— Есть хорошие новости?
— Я думаю, ты обрадуешься… У нас будет ребенок.
— Наследник?! — с надеждой воскликнул фараон.
— Да! Я долго сомневалась, но теперь уже точно знаю. Это подтвердил мой личный врач, но я приказала ему молчать, не говорить пока никому об этом.
— Даже Эйе? Почему? Ведь он все время говорит о наследнике.
— Да, и Эйе… Он стал каким-то странным, и я боюсь ему открыться.
— Но ведь это он помог, его специальные снадобья.
— Я давно перестала их пить.
— Ты думаешь…
Он не успел договорить, как вошел врач, но Анхен поняла, что хотел сказать фараон, который и сам с некоторых пор стал терять доверие к Эйе. Она надеялась, что известие о будущем ребенке поможет Тутанхамону выздороветь, ведь ему надо растить наследника!
Но чуда не произошло. Ни лекари, ни настои трав не помогли фараону. Рана плохо затягивалась, было заметно, что нога стала короче. Но хуже всего было то, что появившиеся сначала кое-где на ноге багрово-синие пятна стали расползаться по всему телу. Но и в этом состоянии, угасая буквально на глазах, фараон пытался принимать самостоятельные решения, не всегда совпадавшие с мнением опекуна.
Эйе давно уже не проявлял открытого недовольства, он только «по-отечески» журил юного царя за излишнее рвение, которое, по его мнению, подрывало и без того слабое здоровье фараона. Он присылал все новые и новые снадобья, которые давали Тутанхамону облегчение на несколько дней, а потом силы разом покидали его, и снадобий требовалось все больше и больше. Лекари только разводили руками:
— Мы делаем все для выздоровления царя, но его съедает какая-то тяжелая болезнь, против которой бессильны все средства.
Анхесенпаамон почти неотлучно находилась при муже, однако ее забота, ласка и нежные слова лишь утешали его, но не могли остановить течения коварной болезни. Абдель, вернувшийся с границы, где выставил свежие отряды для защиты египетской земли от хеттов и для усмирения вавилонян, посетил больного фараона, подбодрил известием об успехах войска. Вид царя поразил Абделя, он понял, что дни Тутанхамона сочтены, и вскоре снова встанет вопрос о египетском троне.
Абдель попросил Анхесенпаамон выйти в соседнюю комнату, он не хотел, чтобы Тутанхамон слышал их разговор. Мимо них к царю с лекарствами и фруктами прошла сиделка, которую прислал Эйе. Он считал ее очень опытной и настоял, чтобы именно она ухаживала за больным фараоном.
Анхесенпаамон была так удручена, что с трудом понимала слова Абделя. А он, стараясь не бередить ее душевные муки, говорил, тем не менее, настойчиво, убедительно:
— Ваше величество, я преклонялся перед красотой и умом вашей матери. Я обещал ей не оставить вас в беде. Настал час подумать о вашей дальнейшей судьбе.
— О, нет, нет! — воскликнула Анхесенпаамон, поняв, наконец, на что намекает Абдель. — Он не умрет! Он скоро поправится! Эйе прислал новые лекарства и сиделку!
— Вот это мне и не нравится, — сказал Абдель.
— Почему? Ты не доверяешь Эйе?
— Я никому не доверяю, кто слишком близко стоит к царскому трону. Эйе в последнее время сильно изменился, и я начал сомневаться в его добром расположении к фараону и к вам. Я не хотел бы сейчас оставить вас здесь одну, но мне необходимо съездить на наши южные границы, где снова беспокойно.
— Поезжай, Абдель, если нужно. За меня не беспокойся — со мной остается Тии.
— Тии хорошая женщина, но она уже не молода и вряд ли сможет тебя защитить.
— От кого? Моя защита — фараон!
— Он умирает.
— Не говори так!
— Но это правда, и вам лучше ее знать, — продолжал Абдель. — Если это случится без меня, пусть Тии найдет Омара. Я оставлю ему лучшего коня, и он поскачет к северному соседу. У тамошнего царя есть младший сын, он чуть постарше вас, пригож и умен. Ему можно доверить египетский трон, если он женится на вас. Наше войско вас поддержит. И, может, тогда придет конец пограничным стычкам. Пора думать о мире со всеми соседями.
Как ни противилась Анхесенпаамон мысли о смерти любимого мужа, она поняла: Абдель прав. Тутанхамон совсем слаб. Когда он умрет, ей не у кого будет искать защиты. Но она сможет остаться царицей по закону, если снова выйдет замуж в течение тех семидесяти дней, которые понадобятся для мумифицирования и захоронения фараона. Никто из окружавших ее не был достоин стать новым царем Египта и никто не был ей приятен. Разве что Абдель. Но он по-прежнему предпочитает походы и сражения.
Расставшись с Абделем, Анхесенпаамон столкнулась с сиделкой прямо у входа в покои фараона. Сиделка от неожиданности вздрогнула и отвернулась. Царица, охваченная горем, не обратила внимания на ее мимолетное замешательство, она только спросила:
— Царь спит?
— Да, я дала ему успокоительное.
Пришла Тии, которую теперь сиделка под любым предлогом высылала из комнаты, но преданная нянька при малейшей возможности тут же возвращалась. Увидев, что Тутанхамон спит, она обняла Анхесенпаамон и сказала:
— Отдохни, Анхен, я вместо тебя посижу здесь.
— Этого не требуется, — отрезала сиделка. — Царь спит, не надо ему мешать.
— В самом деле, — обратилась Тии к царице, — пусть поспит, а мы придем попозже.