Тайна Нефертити (сборник)
Шрифт:
Наконец он умолк. На его лице выступили капельки пота — видимо, от излишнего возбуждения. Эхнатон обвел всех взглядом в ожидании похвалы. Первым выступил вперед Эйе:
— Я уже приказал высечь на стенах своей гробницы один из твоих великолепных гимнов, а теперь прикажу добавить к нему эту оду. Если бы ты не родился царем, то был бы прекрасным поэтом.
Щеки Эхнатона порозовели от удовольствия. Он повернулся к Нефертити:
— А ты что скажешь, Нафтита?
— Скажу, что ты не зря провел столько долгих дней в загородном дворце — наверное, действительно для творческого вдохновения необходимо уединение. Твоя новая ода прекрасна, как и все прежние.
За этими словами похвалы посыпались и от других. А затем все отправились обедать. После долгого перерыва в этот день на трапезу, как обычно, вся царская семья, включая детей, собралась за большим длинным столом. В этой же комнате за отдельным столиком сидели Эйе и Тии — такая привилегия была у начальника колесничного войска и его супруги. Остальные высокопоставленные вельможи обедали в соседней комнате, куда дверь из столовой фараона была открыта. Нефертити видела, как они, снимая парики, рассаживались за столами, и их бритые головы напоминали ей масляные лепешки. Лишь голова Абделя с темной копной волос мелькнула в дверном проеме — он почему-то на этот раз не остался обедать во дворце. Выполняя особые поручения царя, Абдель не забывал и о своих обязанностях военачальника, руководившего одним из боевых отрядов.
Эйе проводил взглядом Абделя и покачал головой — его, как и молодого военачальника, очень беспокоило, что во время прошлой встречи с фараоном вопрос об усилении северных границ так и не решился, и неизвестно, решится ли сейчас, после этой трапезы. Думая об этом, он негромко сказал жене:
— Жаль, наш царь не в отца пошел. Его отец держал в страхе соседей и даже у самых ярых врагов вызывал уважение. Он был силен друзьями, на которых опирался, хотя и властвовал безраздельно. А этого не поймешь: то требует безоговорочного подчинения, то сникнет и не желает никого слушать, ничего обсуждать. Если бы не Нефертити, налаживать отношения с соседями было бы еще труднее. Но замечаю: стал он груб с царицей…
— Ты, наверное, знаешь, почему, — прервала его Тии.
— Недавно фараон просил меня и Пенту поговорить с царицей, — как-то нерешительно, словно боясь выдать тайну, произнес Эйе.
— О чем? — настороженно спросила Тии.
— Не будем об этом сейчас говорить, — решительно сказал Эйе, — еще рано.
— Ты скрываешь какую-то тайну? — спросила Тии.
— Не я скрываю. Тайна скрывается в загородном дворце… Пока…
— Не говори загадками, скажи мне, что там за тайна, — настойчиво потребовала Тии.
Эйе отрицательно замотал головой и занялся едой. Больше Тии не смогла ничего от него добиться. Она подумала, не сказать ли о намеках Эйе царице? Но потом решила: будет лучше, если сначала она сама узнает, что это за тайна. А сердцем чувствовала, что это как-то связано с Нефертити. Ее раздумья вдруг прервал крик Меритатон:
— Что с тобой, Сменх?!
Тии и Эйе быстро подняли головы и посмотрели в сторону большого стола, где за обедом сидела царская семья. Принц Сменхкара привалился к плечу юной супруги, он стал мертвенно бледен, и казалось, вот-вот потеряет сознание.
— Его отравили! — закричала Меритатон. — Его отравили!
— Спокойно, спокойно, — пыталась успокоить ее Нефертити, — мы все едим одну и ту же пищу…
— Его отравили! — настаивала Меритатон. — Кто-то не хочет, чтобы Сменх был наследником фараона. Его хотят погубить!
— Врача, скорее! — распорядилась Нефертити, видя, что Меритатон готова впасть в истерику, хотя Сменх уже стал приходить в себя, выпрямился и дрожащей рукой вытирал со лба пот.
Пенту уже спешил к принцу из соседней комнаты. Он склонился над ним, взяв за руку и считая пульс, потом произнес:
— Сердечные перебои. Ничего страшного, ему надо выпить лекарство и лечь в постель.
Слуги подхватили ослабевшего принца под руки и увели в его покои, Меритатон и Пенту последовали за ним. Тии, обращаясь к мужу, сказала:
— И царь, и наследник нездоровы. Если с ними случится самое страшное, кто же будет править Египтом?
— Охотники всегда найдутся, — буркнул Эйе, — но ты права: над этим надо подумать.
После трапезы он сразу подошел к царю:
— Государь, надо кое-что серьезно обсудить.
— Нельзя ли это отложить? — чуть не захныкал фараон.
— Нельзя, — твердо заявил Эйе.
— У тебя деловой разговор или приватный?
— Деловой.
— Но для этого существуют министры…
— Этот разговор не для ушей вельмож.
— Ну, хорошо, — согласился, наконец, фараон. — Тогда пойдем в мою любимую беседку у фонтана под ливанским кедром, мне нужна прохлада.
Когда они оказались в беседке и Эйе убедился, что поблизости никого нет, кроме наемных стражников, стоявших в отдалении по кругу, Эхнатон полулежа устроился на подвесном ложе, а Эйе сел в кресло напротив.
— На этот разговор меня натолкнул сегодняшний случай за обедом, — начал Эйе.
— Ты имеешь в виду Сменха? — перебил царь.
— Да, твоего наследника. Подумай, кому ты хочешь передать царство, нашу великую страну. Принц явно нездоров.
— Да я-то еще не умер! — перебил его Эхнатон.
— Сам знаешь, — дипломатично продолжал Эйе. — О наследниках заботятся заранее. Ты должен передать государство в крепкие руки. А сможет ли Сменх управлять страной так успешно, чтобы не растерять славу Египта? К тому же, он не прямой наследник… Не лучше ли закрепить наследование трона за Нефертити? У нее большой опыт управления государством.
— Нет! — закричал фараон. — Ей и так хватает власти! И разве ты забыл, о чем я просил тебя поговорить с Нефертити?
— Я помню. Но мне казалось, что это несерьезно.
— Нет, это очень серьезно. Я уже решил, кто будет вторым наследником.
— Ты говоришь о Туте? — с какой-то странной заминкой спросил Эйе.
— Да, о Тутанхамоне. У него есть право…
Нефертити видела, как Эхнатон и Эйе направились к беседке. Она подумала, что, возможно, там, у прохладной воды, в тени огромного дерева, царь, как бывало прежде, встретит ее словами: «Иди ко мне, Нафтита, посиди рядом». Она сядет, и он станет читать ей свои оды. И, может быть, без всяких объяснений они снова станут близки. После некоторого раздумья Нефертити последовала за ними. Когда она подходила к фонтану, то услышала разговор царя с начальником колесничного войска. Слова Эхнатона ее насторожили. Нефертити приостановилась. За деревьями ее не было видно, а она отчетливо слышала, о чем продолжали говорить царь и военачальник.