Тайна озера Кучум
Шрифт:
Ещё раз убедившись, что рядом, у входа, никого нет, он оставил вещи, вернулся за пластинами. Золото оказалось на месте, там, где Агафон его когда-то закопал. Все четыре пластины. Рядом друг с другом. Немного успокоившись, вытащил первые две на поверхность, вернулся за другими. Ещё несколько минут перехода — и всё его достояние лежало под ногами, у входа в шурф, под старым кедром. Четыре золотые пластины, каждая по иуду весом и девять килограммов ювелирных изделий. Да ещё олень с двумя сумами, в которых ещё две с половиной тысячи золотников. От такого состояния у любого человека перехватит дух!.. Теперь только осталось сходить за лошадьми, собрать вещи — и в дорогу!
Агафон закинул за спину ружьё, но прежде чем идти, не смог уклониться от желания ещё раз потрогать своё золото руками. Золотая лихорадка — неукротимая ведьма соблазна! Сколько людей загублено от её коварных чар. Наклонился только для того, чтобы коснуться дрожащими ладонями благородного металла, ощутить нервное напряжение души. И тут же кончиками ушей, затылком, ещё одной парой невидимых глаз ощутил, услышал, увидел движение за спиной. Резко вскочил и только успел округлить глаза:
— Ты?!!!
Хукк! — так рубят дрова. Ударило, тукнуло, разнеслось. Только не звонкий хруст расколовшегося полена, а тупой звук развалившегося черепа. Бездыханный Агафон мешком завалился под корни трёхсотлетнего кедра.
Пелагия бесшумно вошла в комнату. Сразу же затаила дыхание, прислушалась: спит ли Иван? От напряжения в ушах зазвенело, но всё равно почудилось равномерное дыхание мужа.
Немного успокоилась, приложила ухо к двери, плохо разбирая, что происходит там, внизу, на кухне. Вот что-то негромко прошуршало, глухо бухнуло, стихло. Всё, ушёл Агафон. Теперь она осталась одна со своими проблемами. Успеет ли Ченка и Филя предупредить Вороховых и агентов тайной полиции? Добегут ли те с озера, пока Кулак седлает коней? А может, Филя сам справится с Агафоном, как-то задержит его, свяжет? Нет, не сможет. Хоть и силён Филя, как сохатый, а Агафон всё одно сильнее, проворнее да ловчее. Не хватит сил-то. Да к тому же как бы кровушка не пролилась. В темноте, глядишь, Агафон выхватит нож или нажмёт на курок. Вот бы в помощь кого. Покосилась на кровать, сказать бы Ивану, да долго толковать, что да как. Да и не пойдёт Иван супротив Агафона, а наоборот, встанет за хозяина. Эх, горе-то…
На цыпочках прошлась к окну, глянула, темно ещё, на дворе ничего не видно. Только озеро блестит яркими звёздами да горы соперничают с небом серым цветом. На улице тишина. Спят уставшие за трудовой день старатели. Молчат собаки. Значит, ещё не успела Ченка к старому зимовью. Сколько времени прошло? Полчаса или чуть больше? И где сейчас Филя? Стоит, наверное, за пряслами у конюшни, ждёт, когда Агафон выйдет. Постояла немного ещё и поняла! Что? Сразу не сообразила. Резко повернулась, замерла от страха, и только тут дошло, что в комнате она одна! Не поверила, подскочила к кровати, склонилась:
— Иван! Спишь ли?
В ответ — молчание. Протянула руку, пошевелила одеяло. Скомканное в кучу, холодное. А Ивана нет!!!
Хлопнула по постели и взвыла от страха. Нет мужа. Ушёл, исчез, пока её не было. Но когда? Сразу же за ней или после, когда они с Агафоном на кухне разговаривали?..
Пелагия метнулась к выходу, открыла дверь комнаты, замерла. В доме тишина, внизу, на кухне, сонное царство. Негромко заскрипела половицами, спустилась по лестнице, зажгла ещё теплую керосинку. Холодея телом, подошла к входу. Массивная, кедровая дверь заперта на прочный засов изнутри. И потайной рычажок, чтобы можно открывать снаружи, тоже закрыт. Значит, через неё никто не выходил. Но тогда где же Иван?
Вышла на улицу. В лицо дохнуло ночной прохладой. На дворе тишина. Долго слушала, путаясь в мыслях, теряясь в догадках, но ещё больше нервно подрагивая всем телом от страха. Что делать? Куда идти? Наконец-то сообразила, что где-то тут, в глубине двора, у конюшни должен быть Филя или Ченка. Пошла вдоль прясла, тихо приговаривая:
— Филя…
Вдруг рядом зашевелился силуэт. Ворохов положил на плечо тяжёлую ладонь:
— Тихо, не кричи. Как там в доме? Где Агафон?
Пелагия зашептала ему на ухо, объясняя ситуацию. Однако об отсутствии Ивана умолчала. Тот понимающе закачал головой: Значит, будем ждать, когда из конюшни выйдет.
— Скоро ли мужики подойдут?
— Должны уже, на подходе…
— А если не успеют?..
Филя молча приподнял с земли короткую, но увесистую дубинку:
— Тогда я сам… не сильно, так, чтобы связать.
Замолчали, прислушиваясь к звукам в конюшне. Но внутри только тяжёлое, сонное дыхание лошадей. О присутствии человека нет и речи. Ждали долго. Филя заволновался:
— Может, ты что напутала?
— Нет, — уверенно замотала Пелагия головой. — Он ушёл туда, надо ждать, уже скоро.
Сзади послышался лёгкий шорох. Из темноты к ним подбежали собаки, узнали, закрутились под ногами. Пелагия негромко цыкнула на них. Те отошли в сторону, присели неподалёку. Через какое-то время каждая из них приподняла голову в сторону озера, к чему-то прислушиваясь. Ченкина сука Хакли закрутила хвостом.
— Идут, — зашептал Фёдор. — Поди, упреди…
Пелагия заторопилась навстречу идущим, очень скоро соединилась с Вороховыми и полицейскими, предупредила. Все вместе, стараясь не шуметь, подошли к конюшне, негромко переговариваясь, распределили места караула. Филя, Максим и Иван присели у ворот конюшни. Двое полицейских пошли на зады, засели у тайги, на тот случай, если Агафон вдруг задумает бежать. Егор и главный урядник присели у крыльца дома. Еще один полицейский, у крыльца старательского барака. Приготовили оружие: полномочные вытащили револьверы, Вороховы зарядили ружья. В случае бегства Агафона каждому была дана команда стрелять на поражение. Пелагию и Ченку отправили подальше, в темноту, чтобы женщинам не досталось при возможной перестрелке. Ченка тоже вытащила из дома свою винтовку, зарядила её, села на чурку и закурила трубку. Пелагия с опаской покосилась на неё:
— Зачем тебе ружьё?
Та многозначительно посмотрела на неё, важно покачала головой:
— Все путут стрелять, и Ченка путет, отнако.
— В Агафона? — недоверчиво переспросила Пелагия.
Тунгуска глубоко пыхнула трубкой и покосилась на подругу:
— Гафона не знаю. Пугать путу возтух.
Ждали долго. Полчаса… час. На прииск упал серый рассвет. В бездонном небе замерцали звёзды. Рубчатые гольцы прояснили очертание. На тихом озере заклубился густой туман. Как и прежде, вокруг тишина. Только собаки клацают зубами около своих хозяев, выискивая в густой шерсти ненавистных блох. От конюшни к Пелагие второй раз подошёл Филя, сурово насупил брови:
— Может, ошиблась, и Агафон успел уйти?
Женщина испуганно покачала головой: нет! Он там, в конюшне. Может, что заподозрил и притаился как бурундук от аскыра.
И вдруг в предрассветной тишине, пугая округу, звонким голосом раздался отчётливый колокол: донь! донь! донь!.. Металлические удары… Не часто, с некоторыми промежутками. Как будто корова взбивает навешанное на шею ботало, когда крутит головой, разгоняя надоедливых комаров. Звуки доносились с перешейка озера, где люди скрепили прочный запор, перекрывая вход Большой рыбе с второго озера в первое.