Тайна озера Сайсары
Шрифт:
Машина выскочила на ровный лед заснеженной Лены, и Корней облегченно вздохнул. Вдали манили огни города, усталость от долгого рейса разом прошла. У него поднялось настроение: вот и кончается утомительный путь по бесконечным серпантинам и ухабам зимника. Нога сама давила на педаль газа, казалось, что машина обрадовалась и мощно неслась по гладкой дороге. Город приближался, над ним сиял купол света.
Корней много раз бывал в дальних рейсах. На этот раз из Сурумана выехали колонной в четыре машины, но все они отстали в горах Оймяконья. Там было по два водителя в каждой машине, они люди бывалые и не любили рисковать быстрой ездой. Напарник
— Шоферов у нас лишних нет, крутись в ближних рейсах.
Еще неизвестно, когда Василек выпишется из больницы, а без дальних рейсов получки не жди. Едва тариф накрутишь. Поэтому он рискнул поехать один. Бригадир поломался, но согласился. Ему план тоже нужен.
По правде сказать, Корнею нравилось ездить одному. По всей трассе есть шоферские гостиницы для отдыха, в крайнем случае можно съехать на обочину и поспать в машине, не выключая мотора. А в этом рейсе лучше быть без лишних глаз... Таксист Пузатов, с которым он познакомился сразу, приехав в Суруман, снова дал тяжелый железный коробок. Попросил доставить туда же, куда и раньше Корней отвозил такие передачки. Если все будет нормально, то по возвращению обещал дать двести рублей, как обычно. А что не передать? Два стольника как с неба упадут в карман! Такие поручения ему не в первый раз исполнять. Корней догадывался, что может быть в коробке, плотно заклеенной в толстый целлофан. Но отгонял страхи и успокаивал себя: «Да плевать мне, будь там хоть золото. Оно же не мое и знать ничего не хочу! А вот от Пузы двести рубчиков получу...» Беспечно он жил и вольно...
Корней в школе занимался борьбой, любил показать свою силу. В одно время даже называл себя преемником дагестанского борца Насрулла Насруллаева, но спорт его не принял. Так и остался Корнеем... А с Пузатовым они близко сошлись после одного случая. Три года назад у Корнея умер отец, а у него в то время не оказалось денег для проезда на похороны. Решив, что у таксиста должны быть деньги, попросил взаймы двести рублей, чтобы добраться в Дяру. Пузатов одолжил деньги, а когда молодой шофер принес долг, категорически отказался брать деньги назад. Покровительственно похлопал Корнея по плечу и проговорил: «От нуждающихся людей я возвращения долга не требую, а уж если о чем-то попрошу... сделай одолжение тоже... не откажи».
Когда начал работать после похорон отца, тогда и отвез первую тяжелую коробочку в Якутск. Когда передал посылку второй раз, Пузатов дал ему двести рублей и сказал: «Каждый раз за такую услугу я буду платить тебе столько же... Но помни наш первый разговор, что об этом не должен знать никто... Если посылка попадет в чужие руки, ты меня не знаешь... нашел на дороге. А если кому пикнешь — пеняй на себя...»
Корнею не нужно было таких предупреждений, ему было абсолютно все равно, что везет и куда, лишь бы платили хорошо. Да и зачем об этом рассказывать? Он знал суровый закон, что человек с длинным языком имеет короткую жизнь...
Ему даже нравилось отдавать посылки той симпатичной бабе в городе. Он понимал толк в женщинах, а эта особа вызывала в нем желание сблизиться с нею. Раньше он сразу уходил, передав посылку и жадно оглядев красавицу-хозяйку, но сегодня решил идти напролом. Соврет, что негде остановиться на ночлег и напросится остаться. Никуда она не денется, повязаны одной веревочкой... Он сейчас вспомнил, как она кокетничала перед ним, получив увесистый сверток, а он неуклюже топтался у порога, весь пропахший бензином, стесняясь наступить грязными сапогами на шикарный ковер в прихожей... Дурень... В последний раз она была одета в узкие джинсы и совсем прозрачную кофточку, была вся видна, как на ладони. Бери и ешь... Как она радостно вспыхнула, получая и пряча «товар»... «Какой я был тюлень, — подумал он, — сколько раз был у нее и не мог остаться. Она, видать, и сама не против, раз так вырядилась в ожидании посылочки...»
Машину тряхнуло на выбоине, и Корней очнулся от мечтаний. Он незаметно уже въехал в город. Время позднее, светились редкие окна в домах. Ярко горели фонари на пустынных улицах, только иногда такси мелькали зелеными огоньками. Светофоры мигают желтым светом, езжай, куда хочешь, по спящему городу... Корней быстро нашел нужную улицу и заехал во двор большого пятиэтажного дома, осмотрелся... Все окна были темными. «Уснула», — подумал он, найдя холодно зияющее тьмой окно. Радостно шевельнулось сердце, что сейчас увидит ее заспанную, в наспех наброшенном халатике... Небось не выгонит в такое время из дому... А там видно будет... Бутылочку армянского коньячку берег для этой встречи с Сурумана...
Он положил в карман полушубка тяжелую коробочку и запер дверцу машины, оставив мотор работающим. Если даже заглохнет, то в радиаторе залит антифриз, ничего страшного... Спрыгнул на снег с высокой подножки. Уже схватился за ручку дверей в подъезде, но что-то заставило его оглянуться на сиротливо стоящую машину. Шевельнулось в душе неясное беспокойство. Кругом было тихо, мерно работала машина. Дом спал...
Корней открыл дверь и шагнул в подъезд. Было темно, хоть глаз выколи. Видимо, перегорела лампа... И вдруг! Он даже не успел испугаться, как его руки сжали, словно клещами, а в глаза ударил слепящий свет мощного фонаря. До сознания дошел тихий и уверенный голос:
— Не дергайся, Корней! Мы из милиции...
Он почувствовал, как на запястьях щелкнули холодные наручники.
Детские рисунки
Удивительно, но временами психология человека живет как бы отдельно и бесконтрольно. Иной раз застрянет в голове какое-нибудь стихотворение или песня, или вспомнится давний случай и накрепко застревает в голове, мешая здравому течению мыслей и жизни. Кто из нас не испытывал подобной несуразности...
Вот и Захар Эленев, шагая домой на обед, поймал себя на том, что бормочет укоренившиеся в сознании стихи и неосознанно пытается их напеть. «Все-е, — подумал он, — надо взять Марианну с сыном и съездить на родину отдохнуть от этого бесконечного следствия. Спятить можно от такого напряжения... Как я устал, измотался до чертиков в глазах...» В такие минуты ему хочется иметь хоть немного свободного времени, как у многих людей. Он вспомнил слова Алампы Софронова: «Почему мне не даете петь? Спою-ка я, спою...»
Марианна успела прийти из школы и приготовить обед. Они сидели на кухне вдвоем и разговаривали за едой о всяких пустяках. Мудрая жена хотела отвлечь его хоть немного от работы и дать роздых. Им нравилось такое семейное согласие, эти редкие минуты взаимного общения. Что может быть лучше, когда в доме слышен веселый смех и голос их сына, или когда они обнявшись стоят у окна и видят падающий осенний лист. Когда в долгожданную весеннюю пору солнце разгоняет зимний туман, торжествует свет, тепло и радость обновления земли. А как они горячо обсуждают хорошие фильмы по телевизору, который смотрят в зимние долгие вечера. Но особенно им нравятся летние прогулки по сосновому бору у дачи, теплые дожди и кукование кукушек, обещающих долгую-долгую жизнь...