Тайна переписки
Шрифт:
–Да-с, дела сердечные… – вполголоса проговорил Платонов. – Хотя сомневаюсь, что сердечность это про нашего персонажа.
–Значит, вы уверены в том, что Рыльскому хватает других игр в жизни? – зашел с другого бока Всеволод Романович.
Платонов посмаковал густой, крепко заваренный кофе, только потом дал ответ.
–Мы с ним не были представлены друг другу. Поэтому мне сложно делать окончательный вывод. В принципе люди способны к самым удивительным кульбитам, но здесь… Выходит, и Варвара Игнатьевна замешана в интриге?
Вопрос про Шебеко, видимо, не доставил радости Левковичу. В прошлом бравый жандарм чувствовал, что ступает на зыбкую почву.
–Мне как раз предстоит
–После трагической кончины государя Александра Николаевича 9 это всё отошло в область преданий, – заметил Платонов.
9
Александр II был смертельно ранен 1 марта 1881 г. на набережной Екатерининского канала боевиком террористической организации “Народная воля” Игнатием Гриневицким.
–Кое-кто полагает, что нет.
–Вот как? Кто же?
–Давайте пропустим ваш вопрос, – предложил Левкович.
–Многовато пропускаем. Но ладно, хозяин барин, – Григорий Денисович опять глядел прямо на собеседника. – Спрошу по-другому. Как ваш “кое-кто” мыслит якобы вероятное возвращение Екатерины Михайловны в Зимний дворец?
–Мы срубили голову революционной гидре. Главари нигилистов повешены на Семеновском плацу. Тем не менее, опасность сохраняется. Господь милостив, но даже в тщательно охраняемой Гатчине 10 могут объявиться террористы…
10
Гатчинский дворец стал постоянной резиденцией нового императора Александра III.
–Я понял, что вы имеете в виду, – перебил Платонов. – Есть закон о престолонаследии. Наследником государя Александра Александровича является его старший сын Николай.
–Помилуйте, ему тринадцать лет.
–Значит, будет регентство до совершеннолетия. Только при чем тут княгиня Юрьевская?
Всеволод Романович повел плечами, словно замечательный двубортный пиджак был ему тесноват.
–Как бы выразиться правильнее… Буква закона и практические действия – это не всегда одно и то же. Судьба регентства может оказаться в руках великих князей. Если допустить, что у них имеются собственные мнения насчет того, кто должен царствовать…
–Вы далеко заходите в своих рассуждениях, – вкрадчиво молвил Григорий Денисович. – Что же, кто-то захочет возвести на престол другое лицо? Кого?
Левкович залпом допил остывший кофе, как водку.
–Григорий Денисович, я с вами откровенен настолько, насколько позволяют обстоятельства. Всё произнесенное безусловно останется между нами. Благодаря вам я остался в живых во время того жуткого дела на Покровской 11 , такое не забывается.
–Вы можете рассчитывать и на мое молчание сегодня. Кого ваш “кто-то” рассматривает в качестве претендента?
11
См. повесть Алексея Борисова “Человек за спиной”.
–Георгия Александровича Юрьевского. Сына покойного императора от Екатерины Михайловны 12 , –
–Совершенно сказочная история, – уверенно заявил Платонов.
–Почему?
–Пусть мы на секунду представим, что найдутся желающие преступить закон. Всё равно эта кандидатура не найдет необходимой поддержки внутри царствующего дома.
–Э-э, не горячитесь. Либеральная партия потеснена, но не разбита. С увольнением Милютина, Лорис-Меликова, Абазы, а особенно великого князя Константина Николаевича 13 , точка не поставлена. Не удивлюсь, если в случае потрясений последует какая-нибудь неожиданность.
12
Светлейший князь Георгий Александрович Юрьевский (домашнее прозвище Гога) родился в 1872 г.
13
Милютин, Лорис-Меликов и Абаза занимали соответственно должности военного министра, министров внутренних дел и финансов при Александре II. Брат покойного императора Константин Николаевич до 13 июля 1881 г. был председателем Государственного совета.
–Деление на партии в России очень условное, – сказал Григорий Денисович меланхолически. – По-моему, вы сгущаете краски.
–А, по-моему, это вы судите чересчур благодушно. Незыблемость самодержавия провозглашена, однако его противники могут нанести ответный удар.
–Руками милейшей Варвары Игнатьевны?
–Напрасно иронизируете. Эта дама – авантюристка с отменным аппетитом. Стоит последить за ней, и за ее компаньоном тоже. Париж – известное гнездо смутьянов. Еще во время службы в корпусе жандармов я слышал, что Рыльский водится с эмигрантами очень сомнительной репутации. Как и прочие, не придал значения.
–Думаете, есть какая-то связь между кружком Шебеко, бывшими министрами, Екатериной Михайловной и революционерами?
–Готов допустить, – отрезал Левкович.
За столом повисла долгая пауза. Всеволод Романович кликнул официанта и распорядился насчет еще одного кофе.
–Итак, сеть поистине грандиозная. Если вы не ошибаетесь, конечно. Или если не ошибается ваш “кто-то”, – подытожил Платонов, когда официант удалился. – Будете заниматься этой версией?
–Как иначе защитить государя? Мы не имеем права повторить просчеты наших предшественников, – с чувством сказал Левкович и осекся. – Простите, могло прозвучать бестактно.
–Что вы… За охрану первого марта отвечали совсем другие люди. Мне точно не в чем каяться.
Снегопад за окном усиливался. Набережная была еле видна.
–Вы не очень поверили в мою версию, верно? – спросил Всеволод Романович, заполучив вторую чашку бодрящего напитка.
–Не очень. Разнородная выходит мозаика. К тому же вы не рассказываете, чем вас вдруг заинтересовал Рыльский. Ему наскучила Парижская фондовая биржа и он решил сделать ставку на революцию в своем Отечестве?
–Надеюсь рассказать вам больше, но потом. Возможно, после командировки.
–Что, в Париж едете? – улыбнулся Платонов.
Левкович расплылся в ответной улыбке, при этом его глаза остались серьезными.
–От вас ничего не скроешь… Еду по служебной надобности, а куда, не скажу. Такие правила, да.
–Подожду вашего возвращения, – Григорий Денисович был само смирение.
–Обещаю, что встретимся здесь же. С вашей подачи я тоже пристрастился к этому заведению, – Всеволод Романович пригубил кофе и нацелился на кусок пирога, от которого уцелело менее трети.