Тайна переписки
Шрифт:
–Даже не знаю, радоваться своей правоте или печалиться, что до истины докопались так поздно. Будет ли суд?
–Над сообщниками да, над самим Нечаевым едва ли, – не лукавя, ответил Адлерберг.
–Значит, сгинет как “Железная маска” 19 … – прошептал, обращаясь как бы сам к себе, Григорий Денисович.
–Я открыл вам высший государственный секрет, чтобы вы не забывали также о единомышленниках этого мерзавца. Франция не выдает их нам и не высылает без веских оснований. Вдруг и они имеют касательство к затеваемой публикации?
19
“Железной маской” называли безымянного узника эпохи
На эти слова бывшего министра Платонов отреагировал сдержанно и сухо:
–Ни одну версию я не оставлю без внимания. Обещаю.
После того как проехали Ковно, в вагоне первого класса сделалось оживленно. Коммерсант, обожавший поспать, пробудился, умылся и явно предвкушал свидание с Восточной Пруссией. Немецкий Ordnung 20 был для него предметом искреннего восхищения, а сам он следовал до Берлина, где ему предстояли важные переговоры и закупки. Вполуха слушая его болтовню, Григорий Денисович вежливо кивал время от времени. Последнее предупреждение Адлерберга никак не шло вон из головы. Слова, ранее произнесенные Левковичем, он тоже помнил, как свои собственные.
20
Порядок (нем.).
“Водится с эмигрантами очень сомнительной репутации”, – про себя повторил Платонов. Безусловно, господин Рыльский был сложным человеком с разнообразными связями. Такие, как он, порой не брезгуют ничем. Хотя какой прок матерому биржевому спекулянту от финансирования революционеров, презирающих любую частную собственность?
–А вам?
–Что? Извините, задумался.
–Вам нечего скрывать от таможни? – пошутил сосед по купе, закончив возиться со своим несессером и чемоданом.
–Пожалуй, нечего, – ответил Григорий Денисович.
До последней российской станции Вержболово и перехода на германскую станцию Эйдкунен оставалось менее получаса. По прибытии в Берлин в пять утра в понедельник Платонов должен был сменить вокзал и пересесть на первый же поезд, идущий дальше на запад.
Скандал вокруг великого князя Николая Константиновича и его американской подруги Фанни Лир в 1874 году, без преувеличения, потряс даже видавшее виды петербургское общество. В самом деле, когда еще сына председателя Государственного совета брали под арест в четыре утра жандармы и допрашивал сам начальник Третьего отделения? А чего стоило обвинение в краже родительских драгоценностей из Мраморного дворца 21 , найденных потом полицейскими агентами в ломбарде? Немудрено, что по столице носились слухи, будто молодого гуляку заточили в каземат и посадили на цепь.
21
Резиденция великого князя Константина Николаевича и его жены Александры Иосифовны.
Григорий Денисович, конечно, знал, что сидение на цепи – сущая небылица. Как знал и другое: сколько страстей, обид и амбиций сплелось в той истории. Когда, образно говоря, только-только грянул гром и началось негласное разбирательство, граф Александр Владимирович Адлерберг уверенно сказал Платонову: “Помяните мое слово, вычищать эту грязь придется нам с вами”. Жизнь подтвердила его правоту.
Николая, признавшегося в краже, объявили душевнобольным, лишили званий, наград и наследства. Американку, у которой не обнаружили ничего компрометирующего, во избежание большего скандала не стали трогать. Она отделалась испугом и несколькими днями за решеткой без предъявления обвинения. Именно ради прихотей любовницы, по мнению государя Александра Николаевича, совершил преступление его беспутный племянник.
Министр
– Я, как обычно, уповаю на ваше хладнокровие и способность подбирать ключи к разным людям, – так напутствовал Александр Владимирович коллежского советника 22 Платонова перед его отъездом в Лондон.
22
Гражданский чин 6-го класса, соответствовал полковнику гвардии или полковнику в пехоте.
Именно на берегу Темзы в конце концов поселилась та, кого потерявший голову Николай называл “милой жёнушкой”. Британская свобода печати позволяла публиковать всё, особенно что касалось других держав.
– Граф Пётр Андреевич 23 виртуозно владеет искусством общения, – не оппонируя министру, но как бы задавая уточняющий вопрос, проговорил Григорий Денисович.
– Общения и обольщения, да-с, – усмехнулся Адлерберг. – К тому же он в курсе всех подробностей и уполномочен вести переговоры. Но мне нужны мои глаза и уши возле него.
23
Пётр Андреевич Шувалов (родился в 1827 г.) – посол России в Великобритании, назначенный в 1874 г. после отставки с должности главноуправляющего Третьим отделением.
– Вы сомневаетесь в его усердии?
– Боюсь, как бы отношения графа с отцом нашего страдальца не повлияли на исход этих переговоров.
Платонов понял, что имел в виду его покровитель. Константин Николаевич и Шувалов давно не выносили друг друга. За действиями Третьего отделения брат императора в первый момент увидел попытку оклеветать своего сына, о чем громогласно заявил в лицо графу. Тот в ответ тоже закусил удила и дал понять, что снисхождения к виновному не допустит.
– Хочу, чтобы вы знали самую последнюю новость, – продолжил Адлерберг. – На семейном совете 24 , когда решалось, как теперь поступить, у Константина Николаевича было особое мнение. Он требовал не поддаваться на шантаж и не платить, по его выражению,“этой змее” ни копейки. Мол, пусть отдуваются те, чьи имена могут прозвучать. Но государь считает, что всякое новое публичное упоминание о Николае Константиновиче дополнительно опорочит династию.
24
Неформальное собрание членов царствующего дома Романовых.
– Стало быть, платить будем?
– Будем. Где можно обойтись одними деньгами, скупость вредна. Шум не в наших интересах.
– Думаю, для Петра Андреевича, как и в случае с кражей, монаршая воля превыше всего. Он из кожи вон вылезет, чтобы справиться, – сказал Григорий Денисович.
– Наши мысли сходятся. Но вы всё равно поезжайте, – ответил Александр Владимирович.
Девушкой из великосветской семьи, писавшей смелые письма великому князю Николаю, была Зинаида Скобелева. Супруге графа Адлерберга она доводилась родной племянницей…