Тайна персидского обоза
Шрифт:
— Да-да, помню, как же. Елизавете Родионовне часто казалось, что в спальне, за образами, проступают кровавые пятна. Она мне как-то рассказывала, что, по словам ее деда, эту комнату для нее готовил отец — полковник Игнатьев — за несколько дней до ее появления на свет. Призрак родителя являлся моей пациентке довольно часто. В общем, преклонный возраст, страхи… Тут нет ничего удивительного, хотя, по-моему, старушка предчувствовала свою скорую смерть.
— Ваша честь, я закончил, — обратился к председательствующему адвокат.
— Хорошо. Тогда пусть войдет следующий свидетель, — распорядился Кондратюк.
Перед публикой возникла
— Анна Егоровна, не могли бы вы рассказать суду, куда вы направились сразу после того, как покинули свою хозяйку? — начал допрос присяжный поверенный.
— Я пошла по боковой дорожке к пруду, где меня ждал Аркадий Викторович. И там у нас было свидание.
Притихший зал наполнился неровным женским щебетанием.
— А что было потом?
— Примерно через полчаса я вслед за ним направилась к кафе, чтобы купить чай и пирожное для Елизаветы Родионовны.
— Вы все время шли за подсудимым?
— Да.
— А что было потом?
— С чаем и пирожным я вернулась назад и, дойдя до последней аллеи, увидела хозяйку. Мне показалось, что она спит, но когда я подошла поближе, то поняла, что произошло убийство. Я закричала, но никто не появился, и тогда я бросилась бежать назад — к смотровой площадке…
— Значит, убийство произошло в ваше отсутствие?
— Да.
— Где был подсудимый, когда вы приблизились к кафе?
— Он сидел за тем же столиком.
— Получается, что господин Шахманский все это время пребывал с вами, а потом находился в кафе?
— Ну да…
— Стало быть, он никак не мог убить госпожу Загорскую?
— Никак…
— Я протестую, ваша честь, вопрос виновности или отсутствия таковой всецело находится в компетенции присяжных. К тому же к показаниям этой, с позволения сказать, очевидицы нельзя относиться серьезно. Подсудимый — ее любовник, и, как следует из материалов дела, на так называемом свидании она занималась с ним прелюбодеянием, поэтому…
— Ваша честь, позвольте заявить протест, — перебил Филаретова адвокат. — Господин прокурор стремится сорвать допрос важнейшего свидетеля защиты и к тому же ведет себя неподобающе по отношению к женщине. Уголовный суд занимается прежде всего разбирательством преступлений, а не причинами семейных неурядиц.
— Ваш протест, господин адвокат, принимается. Вы можете продолжить допрос.
— Да, собственно, я его уже закончил, — Ардашев с достоинством поклонился.
— Ну что ж, тогда объявляется перерыв до девяти часов утра завтрашнего дня.
Стук молотка председательствующего возвестил об окончании душевных терзаний Анны Перетягиной, и она, устремив глаза в пол, испуганной ласточкой выпорхнула из зала. Шушукающая публика, заинтригованная интимными подробностями личной жизни подсудимого и свидетельницы, неторопливо поднималась со скамеек и медленно пробиралась к выходу.
25
Цугцванг, или Белая простыня
I
Через
Ефим Андреевич оказался у дома № 8 по Александрийской улице ни свет ни заря, когда весь город еще почивал. Раннюю встречу полицейскому назначил Клим Пантелеевич. Предупрежденная заранее горничная тайком отворила им дверь и провела в бывшую спальню Елизаветы Родионовны. Здесь и приглянулся сыщику похожий на великана ветхозаветный гардероб, как нельзя лучше подходящий для наблюдения. По словам Ардашева, преступник, будучи уверен в том, что клад находится в спальне Загорской, дождется, когда обитатели доходного дома отправятся на судебные слушания, и обязательно проникнет в комнату убитой им старушки, совершив тем самым еще и попытку кражи. Выдав себя таким образом, лихоимец, возможно, признается и в остальных злодеяниях. Если же в тайнике будут обнаружены какие-либо письменные свидетельства, Ефим Андреевич должен будет незамедлительно передать их присяжному поверенному, присовокупив к ним еще и записку о поимке злоумышленника.
Борясь с усталостью, Поляничко то и дело тер ладонями лицо и массировал виски. На мгновение дремота отступала, но уже через несколько минут глаза опять предательски слипались, и голова упрямо падала на грудь. На исходе четвертого часа сквозь сон послышался звук шагов. Старый сыщик почувствовал, как тугой пружиной сжалось сердце и камнем подкатило к горлу. Ефим Андреевич протер глаза и приник к щели. В комнату вошел человек, лица которого было не разглядеть. Пройдя к образам, он стал на стоящий в углу табурет и снял иконы. Осмотрев стену, мужчина достал из внутреннего кармана сюртука некое подобие зубила и небольшой молоток. От первых же ударов на пол упали куски, обнажив ржавый металл. Незнакомец аккуратно извлек жестяную коробку размером с книгу и, убедившись, что больше ничего нет, старательно закрыл иконами образовавшуюся нишу. Сгорая от любопытства, он слез со стула и тут же вскрыл находку. Пошарив внутри, он достал оттуда сложенный вдвое пожелтевший лист и внимательно прочитал. Разочарованно вздохнув, незнакомец спрятал его в карман сюртука и принялся подметать мусор. В тот самый момент, когда незваный гость закончил уборку и повернулся лицом к шкафу, скрипучая дверь внезапно открылась, и ему в лоб уперся вороненый ствол «смит-вессона» двадцать второго калибра. От револьвера пахло сгоревшим порохом и оружейным маслом — верный признак плохо чищенного оружия. От неожиданности мужчина стал икать.
— Вот, голубчик, ты и поймался, — не убирая пистолета, Ефим Андреевич выбрался наружу, достал из кармана малые ручные цепочки и замкнул их на запястьях преступника. — Не думал я, мил человек, что ты и есть душегубец. Убийство, знаешь ли, не чих собачий, — с видимым сожалением вымолвил полицейский и, спрятав пистолет, подтолкнул задержанного к выходу.
— А куда вы меня ведете? — растерянно спросил арестованный.
— В участок, куда же еще…
Вскоре к зданию суда был послан городовой с конвертом для господина Ардашева.