Тайна поместья
Шрифт:
За чаем Хейгэр рассказала, как однажды в детстве она пережила нечто подобное моей ночной истории. Она подралась с Мэттью, и он, чтобы отомстить ей за разбитый нос, решил ее напугать. Он явился к ней ночью в костюме, который должен был изображать призрак одного из их предков — сэра Джона, который и послужил поводом их спора, приведшего к драке.
— Я проснулась от его голоса, но так как спросонья я не сразу поняла, что это его голос — тем более, что он старался его изменить, изображая сэра Джона, — я сначала здорово испугалась. Представляете, полог в ногах кровати
Она рассмеялась своим воспоминаниям, потом, словно спохватившись, бросила на меня извиняющийся взгляд.
— Я просто вспомнила это по ассоциации, хотя, конечно, ваша история — это совсем другое дело, и это вовсе не смешно.
— А где он взял шляпу с перьями? — спросила я.
— В доме всегда хранилось множество всякой старинной одежды — в разных сундуках и шкафах можно найти много интересного.
Саймон перевел разговор на другую тему, и постепенно моя тревога прошла. В обществе этих двоих я всегда чувствовала себя спокойнее и увереннее, а в этот день уверенность в себе мне была нужна, как никогда.
В пять часов Саймон привез меня домой. В это время уже начинало темнеть, и войдя с улицы в сумеречный холл, я опять почувствовала себя неуютно, и мое недавно обретенное спокойствие сменилось неприятными предчувствиями.
За ужином мне показалось, что все семейство как-то особенно внимательно за мной наблюдает, хотя тетя Сара при этом была на удивление молчалива и, вопреки моим ожиданиям, не сказала ни слова о ночном происшествии. Я, в свою очередь, старалась вести себя так, будто ничего и не произошло, и, по-моему, мне это удалось.
После ужина приехали доктор Смит и Дамарис, и Рут предложила им выпить с нами вина. Я подумала, что они приехали не случайно, а потому, что Рут уже успела оповестить доктора о том, что было ночью. Дамарис тут же начала о чем-то шептаться с Люком, а Рут под каким-то предлогом увела сэра Мэттью в другой конец комнаты, чем сразу воспользовался доктор Смит, который подошел ко мне и сказал:
— Я слышал, что у вас была тревожная ночь.
— Да нет, ничего страшного, — ответила я.
— А-а, значит, вы забыли свои ночные страхи — это хорошо, — сказал он. — Миссис Грентли сочла нужным рассказать мне об этом, потому что я просил ее следить за вашим состоянием и самочувствием и держать меня в курсе.
— Ну уж об этом она могла вам и не рассказывать.
— Стало быть, вам приснился дурной сон? Так мне сказала миссис Грентли.
— Из-за дурного сна я не стала бы выбегать из своей комнаты и поднимать всех на ноги. Я как раз уверена в том, что мне это вовсе не приснилось.
Он оглянулся туда, где сидели остальные, и шепотом попросил меня рассказать ему, как все было. Выслушав мой рассказ с серьезным видом, он, впрочем, никак не прокомментировал его и только предложил дать мне снотворное, чтобы я хорошо спала эту ночь.
— В этом нет необходимости, — ответила я. — Я намереваюсь запереть на ночь свои двери, так что сегодня ко мне уже никто просто так не войдет, и я смогу спать спокойно и без снотворного.
— Все-таки возьмите на всякий случай, — сказал доктор Смит, протягивая мне небольшой пузырек. — Оттого, что оно будет стоять на столике у кровати, вреда не будет, не правда ли, а зато если оно понадобится, то будет под рукой. И не бойтесь, что вы привыкнете — можете мне поверить, одной небольшой дозы для этого мало. Сон и покой для вас сейчас очень важны — даже не столько для вас, сколько для малыша.
— Вы очень внимательны ко мне, доктор Смит.
— Я очень хочу, чтобы у вас все было хорошо, и потом это же мой долг — заботиться о вас, — ответил он.
Перед тем как лечь спать, я, выполняя данное доктору обещание, поставила пузырек со снотворным около кровати. Затем я тщательно осмотрела свою комнату и заперла двери. После этого я легла, но, вопреки своим надеждам, долго не могла уснуть. Пролежав без сна до полуночи, я все-таки приняла снотворное и вскоре после этого заснула.
Прошло несколько дней, и я совершенно оправилась от пережитого страха, но продолжала быть настороже и, в частности, взяла себе за правило запирать на ночь двери своей комнаты. Благодаря этому я снова начала спать спокойно, легко обходясь без снотворного.
Но я по-прежнему была полна решимости выяснить, кто нарядился монахом, чтобы сыграть со мной эту недобрую шутку, и как-то утром, размышляя об этом, я вспомнила, что по словам Хейгэр, в доме должны быть сундуки со старинной одеждой. Что если в одном из этих сундуков лежит монашеская ряса? Найдя ее, я, может, хоть на шаг приблизилась бы к ответу на вопрос, кому понадобилось меня напугать. Кроме того, у меня в руках появилось бы доказательство реальности того, что произошло той ночью.
Только один человек мог мне помочь найти то, что мне нужно, — тетя Сара, и я отправилась к ней.
Она явно обрадовалась моему приходу и сразу показала мне голубое атласное одеяльце, которое она шила для моего ребенка. Ее рукоделие, как всегда, было на высоте, и я искренне похвалила ее работу.
— Я боялась, — сказала она, с довольным видом выслушав мою похвалу.
— Боялись? А чего вы боялись?
— Что ты умрешь, и получится, что я зря потратила столько времени.
Я посмотрела на нее с изумлением, и она пояснила:
— Ты же была босиком на каменном полу. Ты могла простудиться и умереть.
— Так значит, вы слышали о том, что произошло. И что вы об этом думаете?
— Вся работа оказалась бы напрасной, — повторила тетя Сара, и я поняла, что я не смогу от нее ничего добиться, и перевела разговор на другую тему.
— На днях я навещала вашу сестру, и она рассказала мне, как однажды на Рождество Мэттью нарядился призраком и напугал ее. Вы помните эту историю?