Тайна повесы
Шрифт:
– Я знаю, – тихо сказала Франческа, коснувшись своего живота. Очень хотелось как-то ощутить его внутри себя, хотя она и знала, что срок слишком мал, чтобы малыш начал толкаться. Если ее подсчеты верны, она была на третьем месяце. Однако пока все старые платья сидели на ней по-прежнему идеально, у нее не появилось никаких причуд, никаких неприятных болезненных состояний, на которые жаловались другие беременные.
Франческа была бы только рада каждое утро избавляться от завтрака – ведь таким образом ее малыш сообщал бы ей, что он с ней, что он живой.
– Ты видела Майкла в последние дни?
– С понедельника с ним не виделась, – ответила Франческа. – Теперь он редко заходит.
– Он скучает по Джону, – тихо проговорила Джанет.
– Как и я, – вставила Франческа и едва не содрогнулась от резкости своего тона.
– Майклу сейчас очень тяжело, – добавила Джанет задумчиво.
Изумившись, Франческа смотрела на свекровь во все глаза.
– Я вовсе не говорю, что тебе легко, – торопливо продолжила она. – Но представь себе его положение: ему еще шесть месяцев предстоит гадать, станет он графом или нет.
– Ну, приблизить сей момент я не могу.
– Разумеется, – подхватила свекровь, – и все же ему так неловко! Уже от стольких матрон я слышала, что его никто не воспримет как достойного жениха, пока ты не родишь девочку. Ведь выйти за графа Килмартина – это одно, а за небогатого графского родственника – совсем другое. И пока никто не знает, кем его считать.
– Майкл отнюдь не беден, – заметила Франческа, брезгливо поморщившись. – К тому же до окончания траура он ни за что не женится.
– Да, не сомневаюсь, он дождется окончания траура, но надеюсь, что выбирать невесту начнет уже в скором времени, – сказала Джанет. – Я очень хочу, чтобы Майкл стал счастливым. А если он все-таки станет графом, то должен будет думать о наследнике. В противном случае титул перейдет к нашим кошмарным дебнемским родственничкам. – Джанет передернула плечами от этой неприятной мысли.
– Майкл поступит как должно, – отозвалась Франческа, хотя на самом деле сомневалась в этом. Она с трудом представляла Майкла женатым. Это и раньше было нелегко, ведь он вряд ли стал бы хранить верность жене. А теперь такая мысль и вовсе казалась странной. В течение двух лет у нее был и Джон, и Майкл в качестве друга. Если же он женится, она станет третьей лишней. Как Франческа это перенесет? Сможет ли радоваться за него, прозябая в одиночестве?
Она потерла глаза. Усталость и слабость одолевали ее. Стоит думать, что это хорошо: ведь беременные женщины всегда устают быстрее обычного.
– Наверное, я пойду полежу наверху, – посмотрев на Джанет, сказала она.
– Хорошая мысль, – одобрила ее свекровь.
Кивнув, Франческа встала – но ее сразу качнуло, и пришлось схватиться за подлокотник кресла.
– Не понимаю, что со мной творится. – Франческа попыталась улыбнуться. – Ноги что-то совсем не держат…
Громкий вскрик Джанет прервал ее.
– Джанет?
Франческа с тревогой посмотрела на нее. Свекровь побледнела, дрожащая ее рука зажала рот.
– Что случилось? – договорив, Франческа поняла, что Джанет смотрит на стул.
Накатила волна ужаса. Франческа заставила себя посмотреть на место, где только что сидела.
На подушке алело пятно. Кровь.
«Как стало бы легче, – печально думал Майкл, – будь я пьяницей. Лучше всего бы сейчас утопить горе в вине».
Увы, такая роскошь ему была недоступна. Во-первых, он отличался на редкость крепким телосложением, а во-вторых, мог пить много и не терять при этом трезвость мысли. А потому ему вряд ли хватило бы одной бутылки виски, что сейчас стояла на столе перед ним, чтобы напиться до беспамятства.
Майкл бросил взгляд в окно. Еще даже не сумерки. Пусть он и старался казаться отчаянным кутилой, но даже он не мог осилить целую бутылку виски до заката.
Выстукивая пальцами по столу незамысловатую мелодию, Майкл гадал, что ему делать. Со дня смерти Джона прошло почти полтора месяца, однако он пока не спешил перебраться из своей квартирки в Олбани в Килмартин-Хаус. Хозяином этого особняка должен быть граф Килмартин, а если Майкл и станет таковым, то не раньше, чем через шесть месяцев.
Если лорд Уинстон, которого Майклу все-таки приходилось терпеть, прав, то титул останется ничьим до самых родов Франчески. Если родится мальчик, в жизни Майкла ничего не поменяется – он останется родственником графа.
Но не неопределенность заставляла Майкла держаться от Килмартин-Хауса подальше. Даже если бы Франческа не была в положении, он бы туда не переехал. Все дело в ней.
Она все еще графиня Килмартин. Но даже если он станет графом, его графиней она не будет никогда, и Майкл сомневался, что такое испытание судьбы ему по силам.
Он рассчитывал, что из-за горя вожделение к ней пропадет, однако, к сожалению, желание все равно охватывало его всякий раз, стоило ее увидеть. Он, как и раньше, напрягался всем телом, стоило ей нечаянно его задеть. Его сердце по-прежнему жаждало ее любви.
Теперь же Майкла мучила еще одна вина – словно он мало страдал до смерти Джона. Франческа горевала, а он, как двоюродный брат ее мужа, должен был ее поддерживать, а не терзаться запретной страстью. Господи, Джона похоронили совсем недавно! Какое же он чудовище, если в такое время может желать вдову своего брата!
Да еще и беременную.
Майкл теперь и так может занять место Джона в жизни. Нельзя допустить, чтобы он заменил его и на супружеском ложе.
Поэтому он отдалился от Франчески. Конечно, не сжег мосты – такой жест выдал бы его с головой, да и невозможно было совсем прекратить общение, когда и его мать, и мать Джона жили в Килмартин-Хаусе. Вдобавок еще все ожидали, что он возьмется за исполнение обязанностей графа, и не важно, перейдет к нему в итоге титул или нет.
И да, Майкл занялся этими делами. Ему было нетрудно уладить в день по несколько мелочей, дабы сохранить состояние, которое, возможно, в итоге перейдет сыну Джона. В конце концов, это меньшее, что он мог сделать для брата.