Тайна предопределения
Шрифт:
Наконец, ясно высказанная (задолго до Августина) концепция двойного предопределения.
"Благодарственные гимны" Х,15-19: "...От утробы (матери) Ты направил его к желанному назначению, дабы блюсти себя в Твоем Завете... на вечное спасение и мир навеки и неоскудно... А нечестивых сотворил Ты для ...> и от утробы посвятил Ты их дню убиения, ибо шли по дороге недоброй... и не желали ничего, что Ты заповедал, но предпочли то, что Ты ненавидишь... Ты их предназначил, чтобы сотворить великий суд над ними..."
Последняя цитата, впрочем, показывает, что даже Кумранской общине невозможно было вполне обойтись без допущения небольшой свободы человека. Хотя бы только для того, чтобы "не желать"
Откуда все же у иудеев появилась в столь крайнем виде доктрина предопределения? Одни ученые полагают, что она могла быть заимствована у греков. Другие считают, что это, возможно, было их собственным оригинальным учением, толчком к которому послужило чрезмерное ударение на отдельные тексты Ветхого Завета. [101, с.286]. Нам представляется, что идея абсолютного предопределения (особенно "двойного"), не оставляющая места свободе воли людей, - это, несомненно, языческое, а никак не библейское учение.
Филон Александрийский (I в. до Р.Х.
– I в. по Р.Х.), известный философ, пытавшийся согласовать основные элементы греческой философии с иудейской верой и оказавший заметное влияние на формирование раннего христианского богословия, в вопросе свободы воли отказывался следовать доктрине стоиков, перед которыми преклонялся. Филон считал свободу человека частью божественного плана, сферой, в которой Господь не действует принуждением. [170, p.150].
После Филона примерно тысячу лет этот вопрос больше не беспокоил иудейских мыслителей, и только под влиянием средневекового исламского богословия, тяготевшего к жесткому предопределению, иудаизм вновь подтверждает свою прежнюю позицию.
Бахья ибн-Пакуда (XI в.) осторожно признает, что анализ нашей внешней жизни говорит в пользу предопределения. Однако анализ внутренней жизни, такие понятия как нравственность и воздаяние явно противятся человеческой несвободе. Иуда Галеви (XI-XII вв.), как и европейские схоласты, разграничил Первопричину всего сущего (Бога) и причины вторичные (непосредственные причины событий), к которым отнес и волю человека. Бог - первая и главная причина свободы воли, Он знает, какой выбор сделает человек, но непосредственная причина действия - наша воля. Авраам ибн-Эзра (XII в.) считал, что Божие всеведение не влияет на частное, второстепенное в жизни людей, но лишь - на общее и главное. Так он обосновывал присутствие и необходимости (когда человек участвует во всемирном плане Бога), и свободы действий (повседневная жизнь человека). [37, с.880].
Окончательное слово в ортодоксальном иудаизме по настоящей проблеме было сказано Моисеем Бен Маймоном (Маймонидом) в конце XII века. Само имя Маймонида ассоциируется у иудеев с чистотой веры, и не случайно на его надгробном камне благодарные последователи сделали надпись: "От Моисея до Моисея не было подобного Моисею". [170, p.272]. Маймонид фактически только закрепил то, что уже было накоплено до него: всемогущий Бог создал человека нравственно свободной личностью. О крайностях учения о предопределении Маймонид сказал: "Эта теория, несомненно, ошибочна, противна разуму и здравому смыслу, и, приписывая несправедливость Богу (да будет она далека от Него!), подрывает фундаментальные принципы религии... Если бы человек понуждался действовать согласно велениям предопределения, тогда предписания и запреты Закона утратили бы силу и Закон был бы совершенно ложным, так как у человека не было бы свободы выбора в том, что он делает". [89, с.206,207].
Подводя итог сказанному о позиции еврейской религиозной философии, можно констатировать, что она, с одной стороны, была довольно статичной и не стремящейся к углублению и более серьезному осмыслению проблемы, а, с другой стороны, памятуя об ее исключительно ветхозаветном основании, - достаточно близкой к библейской гармонии. Новый Завет открыл человечеству учение о Божьей благодати, неизвестное евреям. В свете полного библейского откровения, человеческая сторона спасения у иудеев, как и в целом их оценка свободы воли, оказалась преувеличенной. Однако от времени образования Израильского народа до начала христианской эпохи именно иудеи, и только они (когда удерживались от идолопоклонства), не признавали языческого культа судьбы, но верили в святую Божию волю.
2.6. ОТЦЫ ЦЕРКВИ
Как мы отметили, к концу эпохи древней философии все больше античных мыслителей склонялось к признанию свободы человека. Среди них были такие выдающиеся личности как Цицерон, Плутарх, Александр Афродисийский, Плотин и др. Уже ранние отцы Церкви (до Августина) ясно определили христианское учение в отношении свободы воли. Когда Церковь вела борьбу с гностицизмом, то боролась и с греческой верой в судьбу, которую многие гностики утверждали. Учение о благодати устраняло крайности в понимании свободы человека. По словам В. Соловьева, в христианстве "необходимость перестает быть неволей, а свобода перестает быть произволом". [118, т.2, с.521].
2.6.1. РАННИЕ ОТЦЫ ЦЕРКВИ
С одной стороны, о ранних отцах можно свысока сказать (как это делают некоторые "высокоученые" теологи), что их богословие плохо развито. Но с другой стороны, нельзя не признать, что это было чистое христианское учение, только что воспринятое от Христа и апостолов, не замутненное еще сколько-нибудь значительно человеческими мудрствованиями.
Первые отцы использовали в основном новозаветную терминологию: предузнание, предопределение, призвание, оправдание, прославление (Рим.
8.29,30), свобода (Гал. 2.4), воля (2 Пет. 1.21) и т.д. Иоанн Златоуст в своих "Беседах на Послание к Римлянам", суммируя мнения ранних отцов, говорит о предопределении, основанном на предузнании Богом людей, не лишающем последних свободы: "...Спасение званных совершено не одним призванием, но и предуведением, призвание же не было вынужденное и насильственное. Итак, все были призваны, но не все послушались". [45, с.679]. Однако уже тогда христианами употреблялся один важный термин, заимствованный из греческой философии. Это слово Провидение (pronoia), получившее переосмысление в Церкви. Хотя pronoia встречается и в Новом Завете, например, в Рим. 13.14, здесь это слово означает "заботу" или "попечение" человека о чем-либо и не связывается напрямую с Богом и Его Провидением. (В Ветхом Завете, в Иов. 38.2; 42.3, в русской Синодальной Библии поставлено слово "Провидение", однако правомерность такого перевода сомнительна). Провидение греков правило миром, но не интересовалось отдельным человеком. Напротив, христианское Провидение - личностно. [92, т.2, с.12]. Любопытно отметить, что концепция личностного Провидения ясно представлена не только в Новом Завете (Мф. 6.25-34), но и уже в Ветхом (Пс. 103). То, что не было открыто грекам, было давно известно иудеям. Это вновь подчеркивает особое положение в мире избранного Богом народа.
Уже самые ранние христианские произведения I-II вв. говорят о "двух путях" и свободе человека избрать из них любой ("Дидахе", гл.1; "Послание Варнавы", гл. XVII-XX; "Пастырь" Ерма, кн.2, VI,1-2). Свобода воли - это аксиома для Иустина (Апология I,10,28), Татиана ("Речь против эллинов", гл.7), Иринея ("Против ересей" III,23). [90]. Тертуллиан в труде "Против Маркиона" говорит, что свобода проявляется в человеке как образ и подобие Божии и что она может быть доказана самим существованием закона, который Господь дал людям. [167, II,5].