Тайна предопределения
Шрифт:
providentia - Провидение. По мысли схоластов, широкое понятие всеобъемлющего присутствия Бога в сотворенном Им мире, включающее в себя, как частный вопрос, предопределение. Бог заботится обо всем творении и о каждом человеке, направляя ход истории к конечному торжеству добра и к Своей славе.
Закончим это небольшое упражнение в латыни фразой, не имеющей отношения к средневековью. Amor fati - любовь к року (судьбе) - это своего рода дань богословия Церкви языческой философии, то, от чего, увы, вполне не удалось христианству освободиться.
Из периода "мрачных веков" на Западе достойными упоминания в нашем обзоре являются Боэций, Иоанн Скот и небезызвестный монах Готшальк.
Боэций (VI в.) написал свою знаменитую книгу "Утешение
Иоанн Скот (IX в.) вошел в историю благодаря сочинению "О разделении природы" и своей попытке согласовать неоплатонизм с христианством. Но для нас он интересен прежде всего как автор осужденного Западной Церковью трактата "О божественном предопределении". Когда между монахом Готшальком, возможно, единственным в то время последователем доктрины двойного предопределения, и архиепископом Гинкмаром, одним из многих ее противников, произошел на эту тему спор, Иоанн выступил со своей книгой, в которой безоговорочно отстаивал свободную волю. Вопрос этот был довольно щекотливым, так как официально Церковь придерживалась линии Августина, но на практике уже давно от нее отошла. Поэтому Иоанн Скот, в сущности, был порицаем только за то, что его доводы в защиту свободы человека носили преимущественно философский, а не теологический характер. Поучительна и судьба Готшалька. За верность учению о предопределении он был осужден Церковью, лишен сана, подвергнут бичеванию и приговорен к пожизненному заключению. Тем дело и кончилось. [91, с.378; 136, p.141].
В трудах теологов-схоластов окончательно исчезает "платоновский дух", что, впрочем, не означает прихода в богословие "чистого Евангелия". Просто место Платона отныне занимает Аристотель. Фома Аквинский особенно преуспел в "примирении" Аристотеля с христианским учением. Так от внутреннего постижения Бога и мистицизма наметился уклон в сторону академической сухости и формальности в решении теологических вопросов. Схоласты любили диспуты и увлеченно в них участвовали, часто даже не заботясь, насколько серьезно звучит сама тема спора или же аргументация сторон. Хрестоматийный пример такого рода - споры о "буридановом осле", небесполезные, впрочем, для нашего рассуждения.
Буриданов осел - образ, использованный схоластами в дискуссиях о свободе и детерминизме волевого акта. Осел, поставленный посередине между двумя равными порциями сена, умирает от голода, так как не находит преобладающего побуждения выбрать одну из них. Впервые подобная мысль появляется еще у Аристотеля. В трактате "О небе" (295b) он, высмеивая гипотезу Анаксимандра, согласно которой наша Земля покоится в центре мироздания из-за отсутствия видимых причин двигаться в одном, а не в другом направлении, проводит аналогию с человеком, умирающим от голода и жажды, но не способным сделать выбор и взять какую-либо пищу, поскольку она равномерно распределена по окружности вокруг него. [10, т.3]. В эпоху Ренессанса вместе со многими античными идеями возрождается и этот курьез. Так, например, Данте в своей "Божественной комедии" пишет:
Меж двух равно манящих яств, свободный
В их выборе к зубам бы не поднес
Ни одного и умер бы голодный;
Так агнец медлил бы меж двух угроз
Прожорливых волков, равно страшимый;
Так медлил бы меж двух оленей пес.
[31, "Рай", IV,1-6].
Это забавный пример ограниченности как индетерминизма, так и детерминизма. На самом же деле, в человеке даже меньший импульс вполне может победить больший и побудить волю принять решение сделать что-либо вопреки "обычному" или "большему" желанию: например, во время голода отдать последний кусок хлеба ребенку, броситься в прорубь или в огонь для спасения человека. Здесь решение принимается явно вопреки таким сильным детерминирующим факторам как инстинкт самосохранения, желание незаметно покинуть место происшествия, ответственность за свою жизнь и здоровье перед семьей и т.п.
Но не все богословие Церкви в Средние века становится схоластическим. Сохранялась до некоторой степени и мистическая традиция. Ниже мы дадим короткий обзор взглядов о предопределении и свободе воли нескольких наиболее известных католических теологов, не подчеркивая, к какому направлению они относились, ибо не всегда справедливо это определять однозначно.
Ансельм Кентерберийский (XI-XII вв.) в трактате "О свободном выборе" писал: "И через способность грешить, и добровольно, и по свободному выбору, и не по необходимости наша и ангельская природа вначале согрешила и могла служить греху; и притом, однако, грех не смог овладеть ею так, чтобы она могла быть названа несвободной или выбор ее - несвободным". [8, II,209,27]. Эти слова Ансельма отражают уже сложившуюся в католицизме традицию, которая существует по сей день: человек и после грехопадения обладает достаточной свободой совершать добрые дела без специальной на то помощи Божьей. Спасение же невозможно без благодати, без воли Господа. Пытаясь согласовать обе доктрины, Ансельм находит любопытный довод: "Если какое-то событие случается без необходимости, то Бог, Который "предзнает" любое событие будущего, знает и это. Значит, необходимо, чтобы что-то случилось без необходимости". [92, т.2, с.101].
Сторонником свободы воли был и Бернар Клервоский (XII в.). Liberum arbitrium он определял как свободный - со стороны воли и выбор, поскольку он относится к действию разума. Бернар выделял три степени свободы человека: от греха, от страдания, от необходимости. Первые два вида свободы человек утратил вследствие грехопадения, последняя же свобода сохраняется, составляя саму суть произволения. В свободе от необходимости Бернар видел образ Божий в человеке, в утраченной же Адамом свободе от греха и страдания - "некое двоякое подобие", которое впоследствии будет восстановлено в спасенных. [14, с. 269-286].
Фома Аквинский (XIII в.), doctor angelicus ("ангелический доктор"), как его почетно именовали, в целом поддержал линию Августина, связав ее с негативным восприятием свободы воли в духе Аристотеля. Достижение блага цель человеческих действий, но наше земное знание несовершенно, поэтому человеку представляется существующим множество вариантов достижения цели (блага), что дает место свободе воли и выбора. [118, т.2, с.523]. Следуя Аристотелю, Фома
(и многие его современники и последователи) вернулись к античной концепции о первичности разума, а не воли человека. Прежде возникновения желания, учил Фома, обычно происходит процесс осмысления. [134, p.51].
Итак, согласно doctor angelicus, свободная воля человеку дана, о чем мы читаем в "Сумме теологии": "Человек обладает свободной волей, в противном случае, любые советы, наставления, приказы, запреты, награды или наказания были бы бессмысленны". [174, Q.83, A.1]. Кроме причин, непосредственно обусловленных Богом, существуют "вторичные" причины, производящие действия, не являющиеся абсолютно необходимыми. Бог попускает их, оставляя место свободе воли (Q.19, AA.5,8). Отсюда, из злоупотреблений человека, происходит зло в мире. Но Бог попускает его, часто даже используя для общего блага: "Лев не мог бы выжить, если бы не убивал животных; и мученики не могли бы проявить свое мужество, если бы их не преследовали тираны" (Q.22, A.2).