Тайна пропавших картин
Шрифт:
И тут же, глядя на его довольное выражение лица, прикусила губу: мне не следовало показывать ему, что я волновалась.
– Вы беспокоились обо мне? – радостно спросил он. – Ну, простите меня, Сашенька. Я и не думал, что имею такое влияние на ваше настроение.
«О! Знал бы ты, дорогой мой человек, КАКОЕ влияние ты на меня имел всегда!»
– Дело не в этом, Алеша. Просто я хотела поговорить с вами. А вас все нет и нет. Раньше вы ходили каждый день. Вот я и подумала, что могло что-то случиться.
– Нет, все нормально. Просто пролетарии подкинули срочную работу. Надо было все завершить вчерашним днем… А о чем вы со мной хотели поговорить?
Он уже подошел ко мне и взял мою руку. Поднес ее к своим губам и стал целовать мои пальцы.
– Алексей, подождите! – я почувствовала, что моя решимость с этими поцелуями тает как масло на сковородке. Поэтому довольно резко вытянула свою руку из его ладони. – Я как раз хотела вас попросить не приходить сюда больше.
Его брови удивленно взметнулись вверх.
– Вы ждали меня целую неделю, чтобы попросить больше не приходить сюда?
Он расхохотался, запрокинув голову назад. (Боже, он делает это специально!)
– Очень оригинально, Сашенька! Именно в вашем духе.
– Вы должны понимать, Алексей! Вы женаты, я замужем. Мой муж – не просто рабочий. И это может быть опасно для вас – если он и вы встретитесь.
– Опасно? Не понимаю.
– Он вас уже один раз спас. Он не сделает это снова, если узнает, что мы с вами встречаемся.
– Не понимаю…, - опять повторил Алексей и нахмурился. – Что вы имеете в виду?
– Тогда именно я попросила его помочь вам.
– Ааа, я вспомнил. Меня спросили о вас. Я сказал, что не слышал такое имя…
– Нам нельзя встречаться! – снова в отчаяньи повторила я.
– Встречаться? Вы называете ЭТО «встречаться»? И потом… не понимаю… Кто меня спас? Ваш муж? А кто он?
В этот момент дверь открылась, звякнул колокольчик. И я вздрогнула от неожиданности: на пороге стоял Матвей.
Он зашёл в библиотеку. Дверь не придержал, и она за ним громко хлопнула. Я вздрогнула от этого звука, как от выстрела.
Матвей подошел. Посмотрел на меня, потом на Алексея. Сказал:
– Так я и знал. Без бывших ухажеров здесь не обошлось.
– Что вы имеете в виду? – спросил Алексей, и я заметила, что у него начала дергаться щека. – Я просто зашел в библиотеку.
Похоже, он сразу понял, кто такой Матвей.
Я молчала, тревожно наблюдая за мужем.
Матвей остановился напротив меня, посмотрел мне в лицо.
– Что молчишь, Саша? Нечего сказать в свое оправдание?
Я видела, что внутри у него все кипит, глаза полны гневом, и только усилием воли он себя сдерживает.
Алексей снова попытался вставить слово:
– Я не понимаю, почему вы ругаетесь? Я – просто посетитель.
Матвей обернулся к Алексею, сжав кулаки так, что косточки на пальцах побелели. Все задрожало во мне от плохого предчувствия: сейчас он его ударит – это в лучшем случае!
– Посетил? – переспросил Матвей сквозь зубы. – Теперь пшел вон! А если узнаю, что ты хоть пальцем к ней притронулся…
Матвей именно так и сказал «пшел». Это прозвучало настолько презрительно, что Алексея качнуло как от пощечины. Матвей не договорил, что будет, если… Но видимо, после тех испытаний, которые когда-то пришлись на долю Алексея, повторять второй раз не пришлось. «Моя любовь» побледнела, но попыталась горячо оправдаться:
– Верьте, я ничего не сделал плохого!
В моих ушах это прозвучало не как оправдание моих поступков, а как желание выбелить себя. В сердце кольнуло.
– Не слышал?! – не глядя на него, сквозь зубы процедил Матвей. – Убирайся!
Алексей даже мельком не взглянул на меня и торопливо зашагал к двери. Колокольчик звякнул, дверь за ним захлопнулась.
Я закрыла глаза. Мне было безумно страшно: и за тетю с Гертрудой, и за себя, и за Алексея. И за еще за неродившегося малыша. И за Елесю, которую Матвей может отобрать у меня, а я ничего не смогу сделать против. Что же я натворила! Ну, почему я сразу не сказала Алексею не искать встреч со мной?
– Пойдем, – устало сказал Матвей.
Я открыла глаза. Он не смотрел на меня. Стоял хмурый, ссутулившийся. Потом, повернувшись ко мне, взял за руку и повел на нашу половину.
Я не сопротивлялась. Покорно перебирала ногами, ведомая им. Устала я. Хочу уткнуться в подушку, укрыться с головой одеялом. И – спать, спать, спать, пока не закончится этот ужасный сон, называемый «настоящее»…
…Он усадил меня на кровать, сам встал напротив.