Тайна рождения славян
Шрифт:
На этом экскурс, казалось бы, можно и закончить. Но на Курилах всплывает Ока – скала, а в Испании известна река Oca rio с одноименным городом Oca.
Уже не стоит объяснять, что мы имеем дело с переносом гидронима Ока по всей России, от ее западных рубежей до восточных пределов. Как всегда, встает главный вопрос: истоки исхода и этимология слова. Обратимся к мнению известных ученых.
Большое количество сторонников имеется у балтийского и связанного с ним индоевропейского источника происхождения. Широко распространена гипотеза В. Н. Топорова. Она основывается на сопоставлении слова «Ока» с рядом литовских названий озер и латышских микрогидронимов, образованных из литовского akis, латышского acis: 1) незамерзающее место в реке, озере, болоте; 2) прорубь; 3) небольшое открытое пространство воды в зарастающем озере или болоте; 4) бьющий из глубины ключ; 5) глаз. Несколько тысячелетий назад, когда возникло название реки, могло существовать и значение, непосредственно относящееся
Краэ считает, что славяне адаптировали субстратный гидроним «древнеевропейского» типа: Ока – aqua, «вода». В таком случае гидроним относится к временам германо-балто-славяно-иллиро-венетской («древнеевропейской») языковой общности, и соотносить его нужно, по меньшей мере, со временами фатьяновской археологической культуры.
Существует гипотеза о происхождении от финского joki, эрзянского Йока – «река» или марийского aka – «старшая сестра». По мнению Фасмера, Ока родственно готскому а?а «река», др.-в. – нем. аhа, ср.-в. – нем. аhе – «вода, река», нов.-в.-н. Аа – название реки в Вестфалии, Швейцарии; на латинском aqua – «вода».
Вот такое обилие гипотез. Все они кажутся мотивированными. Остается спросить, где истина, что выбрать читателю? Для этого рассмотрим степень мотивации.
Начнем с готско-германской версии. Если оставить лингвистические шоры и привлечь представления в области истории, то появляется вопрос, каким образом готы передали этот гидроним в Тверскую область? Чтобы гидроним как традиция распространился, нужен интенсивный контакт крупных групп населения. Причем именно в Тверской области, так как в ареале, занимаемом готами, от Вислы до Крыма, подобных названий нет. Остается предположить, что часть готов ушла далеко на восток, но инкогнито.
Фасмер считает, что существования гидронимов Аа в Вестфалии и Швейцарии достаточно, чтобы включить эту лексему в новый верхненемецкий диалект. Его мнение изменилось бы, если бы он узнал о существовании таких топонимов в Скандинавии, северной Германии и Прибалтике. Причем они представляют собой не только гидронимы, но и ойконимы. Некоторые из них наряду с Аа также имеют название А. Как было показано в [37], к воде они не имеют никакого отношения, а представляют собой архаичное название коровы в статусе тотемного божества в изначальном индоевропейском обществе. Тогда следует рассмотреть обоснованность включения этих лексем и в другие типы немецких языков. Наконец, по другой информации, а?а на готском – это разум [61]. Название Ока существует в Бурятии и также производится от бурятского «аха». Остается предположить, что готы добрались и сюда, внедрив этот термин в бурятский язык. Или, наоборот, бурято-монголы побывали в Скандинавии и приучили древних германцев использовать этот гидроним. Вот до какого абсурда можно договориться, если делать выводы на основании единичного объекта и локализоваться в рамках одной науки, не привлекая смежные дисциплины.
Более предпочтительными с исторической точки зрения смотрятся угро-финская, балтская, а также индоевропейская версии. Действительно, территория, занимаемая их топонимиконами, была зоной контакта со славянами. Ряд гидронимов, принадлежащих финнам, балтам, а также индоевропейцам, сохранился до сих пор [37]. Нельзя исключить, что, будучи воспринятыми славянами, они стали переноситься на восток.
А теперь перейдем к континентальной топонимике, не забывая, что название – это объект, имеющий конкретную привязку на местности, связанную с историей народов. Надо отметить, что лингвисты работали со словом Ока только как с лексемой. Они не знали, что существует еще ряд подобных объектов, а об их расположении на карте даже не подозревали. Карты не являются привычным для них инструментов исследования. Между тем только с использованием карт проявляется полная картина. Существует устаревшая традиция производить гидронимы от слова «вода, река» и родственных объектов – ключей, болот. Если лингвисты не могли этимологизировать гидроним, то они начинали притягивать его к какой-нибудь «реке» или «полынье». Однако это не ономастические, а географические категории. Народы в гидронимах их практически не использовали. Так, в огромном российском топонимиконе название Река как имя собственное встречается только один раз, и то принадлежит поселению. В Дании и Исландии самостоятельная топонема «river» отсутствует, а в Англии также является ойконимом. В Германии вообще нет топонимов «fluss», а Финляндии «joki». В Норвегии «elv/a», в Швеции «flod» относятся к фермам и селениям, в Иране «rud/e» – всего один населенный пункт. Во Франции «riviere» – это также поселения и одно побережье. Весьма интересные композиты существуют в Италии, Fiume rio и Fiume torrento. Первое слово переводится как река, второе тоже река, только на испанском, а torrento означает поток, как на итальянском, так и на испанском. Только в Германии существует река Strom (поток, нем.), да вспомним струмлян и Strumien – поток. Таким образом, топонимика
Балты оставили нам гидронимы Жиздра, Протва, имеющие локальное распространение. Но это имена собственные. Есть один интересный пример – это река Упа (upe на литовском – река). Известны и ойконимы – существовавшее до войны село Упозево в Ульяновском районе Калужской области и некоторые другие.
В различных странах нет прямых названий «вода». Исключение составляет Италия, где существует один населенный пункт Acqua с одноименной горой. В славянских странах это в лучшем случае композиты или уменьшительно-ласкательный вариант. В тюркских странах «су» (вода) обычно комбинируется с другим признаком, например «ак» – белый.
Для всех этих версий будет правомерен один вопрос: каким образом и почему был осуществлен переход от aqua, а?а, aha, joki, akis и других номинантов к Оке? Обратите внимание, что для этого требуется изменение сразу 2–3 букв из трех – четырех в слове, то есть 70–75 %. Этимологи нам объяснений не дают. Таким методом можно превратить что угодно во что угодно. Например, зайца в волка. Из всего этого следует вывод, что предлагаемые подходы к этимологизации неправомерны и нужно искать иной источник происхождения этого слова. Версии legendes les profanes типа восклицаний «ака!» или «око» всерьез приниматься не могут.
Тем не менее является загадкой, почему значения «река» и «вода» могут относиться к населенным пунктам, а не к гидронимам. Причина состоит в том, что рекам и озерам давались иные имена, а место, где постоянно брало воду местное население, ассоциировалось с сущностью «вода». Постепенно оно обрастало домами, превращалось в селение, а назначение воплощалось в названии «река». Происходил переход географической категории в ономастическую.
Обратимся к топонимике (карта № 25). Нет сомнения, что название Ока, будучи созданным неким народом, переносилось во времени и пространстве. Каким народом? Для этого интерполируем траекторию на запад. Уже в Белоруссии мы встречаем поселение Окачи, в Польше Ochenki (Оченки), а чуть далее реку Ochnia (Очня). Здесь и состоялся часто встречающийся переход «ч – к» и появилась Ока. У истоков «нашей» Оки в Глазуновском районе находится река Очка, название которой следует считать переходной формой между Очней и Окой. Теперь мы знаем, как это произошло и где, а что означает исходная лексема, пока остается загадкой. Не будем предаваться фантазиям. В будущем эту проблему можно будет разрешить комплексом научных, а не умозрительных методов. Наконец, Ока на Курилах может не иметь никакого отношения к рекам, а являться местной лексемой, как и в Испании. В последнем случае это микротопоним, означающий «гусиная река» (исп. oса – гусь).
Траектория топонимии Ока в целом соответствует таковой для распространения топонимов с основой «вят», относящейся к вятичам, которые пришли из мест поморян и мазовшан [11]. Поэтому вятичи и «сели на Оце», которую сами и назвали. В данном случае имеет мест второй тип замещения «ч – ц» Очня – Оца, который произошел в Восточной Европе. Является ли Ока третьим этапом такого замещения или это происходило параллельно, – карты в руки лингвистам.
Гидронимия чаще всего является теофорной, поэтому истоки названий следует искать в именах древних, может быть, пока и неизвестных нам богов [13] . Например, «ока» – это растение семейства щавелевых «кислица клубненосная», употребляемое в пищу [5]. Совершенно не обязательно, что реки назывались в ее честь, хотя не исключено, что существовал такой тотем из мира растений. Часто по мере забвения и деградации культа божеств они переходили на обыденный уровень, и их имена мы встречаем уже в неологизмах. Так, ведический бог Индра связан с насекомым индрагопа, калугер (монах, греч.) с птицей калугерица у западных славян, с синицей у восточных славян и с горихвосткой у сербов. Эльфы и Красные шапочки – это бывшие божества кельтов. Бог Род – некогда сущность всего живого – превратился в Восточной Европе в домашнего божка, которого на праздник сажали за стол и кормили кашей. Происходила редукция статуса некогда великого божества. Вероятно, и кислица-ока заимствовала чье-то имя.
13
Сообщение об Оке как о жене бога молитвы Бармы ведического пантеона (А. Барашков) подтверждений не находит.
Вызывает вопрос одно наблюдение – принадлежность названия Ока в основном к гидронимам. Если осуществлялся перенос каких-либо основ или топонимов, то обычно он затрагивал и ойконимы, и оронимы, могли изменяться лишь пропорции. Можно предположить что «Ока-Очня» являлось именем водного божества, принадлежность которого не вызывала иных ассоциаций и сохранялась в поколениях. Применить его по другому назначению являлось недопустимым.
Карта № 25. Топонимия «Ока»