Тайна шляпы с сюрпризом
Шрифт:
— Есть! Есть! Это уж, наверно, та самая, за сто тысяч!
— Что ты плетешь? — Офицер удивленно смотрел на меня. — Что с тобой?
— Ничего, — торопливо бросила я. — Прошу прощения, я должны бежать к виолончелисту.
Прежде чем офицер успел меня задержать, я уже была внизу, крепко сжимая в руке самую дорогую на свете шляпу.
Шляпа за полмиллиона
Остановилась я только у башни, мне просто не хватило дыхания. Переведя дух, я уже входила в башню, когда из кустов донеслось
— Что ты здесь делаешь?
— разве не видишь? Наблюдаю, — прошептал он.
— Ты ведь должен был следить за приезжим иностранцем.
— Уже не нужно. Его схватили в гостинице.
— Тогда за кем ты следишь?
— За пани Моникой. Она спряталась в башне.
— А калека?
— Калеку я не видел.
— А пан Коленка?
— Пан Коленка наверху.
— Замечательно! — обрадовалась я. — Продолжай следить, а я поднимусь к нашему виолончелисту. Если он ошалеет от радости, вызывай "скорую помощь".
— Шляпа! — пробормотал ошеломленный Мацек.
Я помахала перед его носом своей добычей.
— Именно шляпа, и как раз та, которую все ищут! Отгадай, где она была? — Мацек, разумеется, не мог произнести ни слова. И я добавила: — Представь себе, там, где я и говорила!
Оставив удивленного Мацека на его наблюдательном посту, я сыпанула к башне. На мой стук в дверь громко ответил пан Коленка:
— Прошу не стучать! Никого не впускаю!
"Наверно, готовит стручковую фасоль и не хочет, чтобы ему мешали", — подумала я и крикнула:
— Это я, Девятка, у меня важные новости!
Он притащился к двери, отодвинул запор и просунул сквозь щель свою внушительную лысину, отчего на лестнице словно посветлело.
— Это ты, моя дорогая? Отнесла папку? Застала профессора?
Мне стало не по себе. Я совсем забыла о папке, а сейчас предстояло рассказать пану Коленке обо всем, что случилось, пока он готовил фасоль. Решив, что не стоит заставлять его излишне нервничать, сообщение о папке я отложила на самый конец. Пусть бедняга порадуется вначале своей шляпе.
— Все в порядке, — ответила я. Но у меня для вас есть еще одна неожиданность.
— Что случилось, моя дорогая? — забеспокоился виолончелист, протирая очки.
Тогда я присела перед ним в реверансе.
— Закройте, пожалуйста, глаза!
— Что только ты, девочка, со мной не вытворяешь! — воскликнул он удивленно.
Он сомкнул веки, напомнив собой изображаемого на картинках старого китайского мандарина. А я, поднявшись на цыпочки, накрыла шляпой его замечательную лысину.
Через мгновение он открыл глаза и сдернул с головы шляпу. Несколько отстранив ее от себя, виолончелист внимательно ее осмотрел, потом повернул тульей вниз и заглянул внутрь.
— Да! — воскликнул он. — Это наконец — то моя шляпа! Смотри, газета, как я тебе и говорил.
Отбросив сложенную газету, он отогнул кожаный отворот и неожиданно страшно побледнел.
— Да, это моя шляпа, — повторил он, — но теперь все напрасно.
— Что напрасно? — в недоумении спросила я.
— Все, — простонал пан Коленка, опускаясь на стул. Я никогда еще не видела человека в таком безысходном отчаянии. Он весь поник и обвис, словно из него ушла жизнь.
— Но почему? — настаивала я. Его отчаяние поразило меня.
— Лучше не спрашивай, моя дорогая. — Он смотрел каким — то отсутствующим взглядом и печально улыбался.
— Вы обещали все объяснить в среду.
— Разве это имеет какое — то значение?
— Имеет. Я из — за вас заварила такую кашу, что трясет целый Небож.
— Девятка, — вздохнул пан Коленка и печально улыбнулся. — Я самый несчастный человек! имел состояние и потерял его. И все из — за этой проклятой шляпы.
— Мне очень жаль, — посочувствовала я. — Так хотела вам помочь. Откопала вашу шляпу прямо из — под земли, а вы даже не хотите мне ничего объяснить.
— Потому что мне стыдно за самого себя.
— Но почему все пропало? — снова закричала я.
— Потому что нет карточки, которую я спрятал под кожаный отворот.
— Какой карточки?
— Вот именно, какой! — Он покачал головой с угрюмым видом. — Ну, раз обещал, то скажу. Только умоляю, не смейся надо мной. Это был попросту билет спортлото с шестью правильно угаданными числами. Если бы он сохранился, я получил бы около пятисот тысяч.
— Пятьсот тысяч! — прошептала я. Голова у меня пошла кругом. — Пятьсот тысяч, — повторила я, — а вы спрятали билет в шляпу!
— У меня это вошло в привычку. Заполненные карточки спортлото я всегда прятал за кожаный отворот шляпы, так как моя жена сердилась, считая покупку билетов напрасной тратой денег.
— Вот тебе и раз! А откуда вы знаете, что правильно угадали все шесть чисел?
— Знаю, моя дорогая, числа я всегда записывал в блокнот. Если не веришь, то вот, пожалуйста, можешь убедиться. — Он вынул из кармана старый потрепанный блокнот. — Смотри, здесь записаны числа, которые я вписал, а это вырезка из газеты. Все сходится точь — в—точь. Шесть точных попаданий. Пятьсот тысяч. Знаешь ли ты, что это такое для бедного виолончелиста?
— Догадываюсь, — прошептала я.
— А — а, в конце концов, наплевать на эти пятьсот тысяч. Деньги — это еще не все. — Он ударил ладонью по столу так, что зазвенели кастрюльки, а из руки у него выпал блокнот. Блокнот подкатился к моим ногам, а когда остановился, из него высунулся таившийся между страницами лотерейный билет.
Пан Коленка с минуту недоверчиво глядел на него, потом опустился на колени и поднял листок с пола.
— Есть! — завопил он голосом, подобным рыку буйвола. — Он лежал в блокноте, а я, идиот, думал, что он в шляпе. — Сорвавшись с места, пан Коленка станцевал передо мной победный танец. — Есть! — продолжал выкрикивать он. — Сто раз просматривал этот чертов блокнот и не заметил. Девятка, я спасен! Если бы сегодня я его не предъявил, мой выигрыш пропал бы! Девятка, ты принесла мне счастье! И я очень прошу простить меня. Если бы я тщательнее осмотрел блокнот, мы избежали бы всех этих перипетий…