Тайна замка Вержи
Шрифт:
Вместо ответа маркиз обрушил на нее поток площадной брани. Излив душу, он оскалил желтые зубы и зажмурился.
Николь отползла в сторону. Она с детства знала: если рядом с тобой зверь, испытывающий боль, уйди подальше. Иначе он дотянется до тебя, и тогда не поздоровится уже тебе…
– Ваша светлость… Может быть, я могу помочь?
– Можешь, если ляжешь и раздвинешь ноги!
На этот раз Николь не подчинилась. Старательно следя за голосом, чтобы не дрожал, она выговорила:
– Вас мучает головная боль, ваша светлость? Обо мне говорят, что я могу
Воцарилось молчание, нарушаемое лишь тяжелым сиплым дыханием. С каждым выдохом Николь обдавало вонючим облаком винных паров.
Наконец маркиз протянул руку к Николь, ухватил ее за локоть и подтянул к себе. Вторую руку Жан Лоран положил ей на грудь и сильно сжал.
– Такое случается от паршивого вина, – сказал он, дыша ей в лицо.
– Я могу помочь, – прошептала Николь, едва терпя, чтоб не морщиться. – А потом мы… – она собралась с силами и закончила: – …мы вернемся к тому, с чего начали.
Жан Лоран помолчал. Затем нехотя отнял ладонь от ее груди и буркнул:
– Попробуй.
И, видя, что она медлит, сам прижал ее руку к своему лицу.
Первым побуждением Николь было отдернуть пальцы от горячей потной кожи. Но она удержалась.
– Если ты солгала мне, красавица, я прикажу отрубить тебе ноги, зажарю их и заставлю тебя съесть.
Прежде, чем Николь успела подумать, с губ ее сорвалось:
– Вряд ли они придутся мне по вкусу, хоть жареные, хоть свежие.
Маркиз издал короткий смешок и подался вперед, пытаясь разглядеть ее лицо. Николь перепугалась до смерти: если он поймет, что перед ним не дочь графа, завтра ей будет не до ног – остаться бы с головой на плечах.
– Пожалуйста, прилягте на подушку, ваша светлость, – пролепетала она. – Вам будет легче.
Поколебавшись, Жан Лоран подчинился.
– Закройте глаза.
Николь опустила обе ладони на лоб маркиза. Уняла предательскую дрожь.
На память ей пришла старинная песенка, которую в Вержи пели на ночь маленьким детям. Песенка была совсем немудреная, да и коротенькая, но Николь все равно не могла больше ничего ни придумать, ни вспомнить.
Чуть ночь за окномПод окошком ходит гном.Колокольчик динь-дон,Он приносит сон-сон.Несколько раз она пропела про колокольчик и сон, каждый раз все тише и тише.
Чуть свет у ворот,За окошком бродит кот.Тихо, словно тень-тень,Он приносит день-день.– А ты не врала, – сонно заметил маркиз. – Паршивое вино твоего отца больше не гудит в моей несчастной голове.
Не отвечая ему, Николь закончила:
Так и бродят круглый годГном и кот, гном и кот.Так и бродят под окномКотОна спела песенку снова, с самого начала, каждый миг ожидая гневного рыка маркиза.
Николь прижимала руки к его голове, представляя, что из ее пальцев вырастают, извиваясь, побеги хмеля, исподволь оплетают голову мужчины, тянут ее к подушке, и вот уже он погружается в тягучую дрему, убаюканный темно-зелеными волнами. Она видела огромного дымчато-серого кота с глазами как янтарь, светящимися в темноте, и малютку гнома из тех, что обитают в заброшенных мышиных норах. Колокольчик на его колпаке позвякивает, травы льнут к земле под серебристый звон. А после, крадучись, проходит кот, мурлыча песню в усы, и ночной сумрак развеивается за ним, будто клочья тумана.
Николь пришла в себя оттого, что дотронулась плечом до полога. Легкое прикосновение сразу разбудило девочку.
Ее саму одолел сон!
Маркиз де Мортемар крепко спал на спине, раскинув руки в стороны. Из угла приоткрытого рта стекала ниточка слюны. Глубоко в горле зарождался и клокотал храп.
Николь осторожно провела ладонью над лицом маркиза. Хвала Марии, спит как ребенок! Она даже решилась дотронуться до мощного, шириной в три ее собственных, волосатого запястья.
Маркиз не отдернул руку, но поморщился и перестал храпеть. Николь как ветром сдуло с постели. Она спряталась за столиком, на котором растопырил витые серебряные лапы канделябр, и затаила дыхание, наблюдая за спящим.
Но ничего страшного не последовало. Когда лоб Жана Лорана разгладился, а храп возобновился, Николь выбралась из-за столика и задернула полог. Оказавшись отделенной от маркиза тонкой тканью, она почувствовала себя в относительной безопасности.
Что ж, теперь можно поразмыслить над своим положением.
Девочка забралась в кресло из телячьей кожи и обхватила колени руками.
Маркиз не будет спать вечно. Когда он очнется, подмена неизбежно откроется, и вспыльчивый Жан Лоран де Мортемар обрушит свой гнев на всех обитателей замка.
Нужно исчезнуть до того, как он придет в себя.
«Я расскажу Элен, что маркиз уснул, – решила Николь. – Пусть теперь она думает, что соврать».
Девочка сползла с кресла, отыскала на полу рубашку, накидку и туфли. Обувшись и кое-как затянув порванный ворот, Николь подошла к двери.
Здесь ее ожидало ужасное потрясение: дверь оказалась заперта изнутри на ключ. Маркиз де Мортемар не желал, чтобы его ночные утехи прервали.
Николь вспомнила, как он протопал к двери, оставив ее ждать в постели. Но куда делся ключ потом?
Она обыскала всю комнату. Забыв о страхе, забралась под балдахин и перерыла одеяло и простыни. «Дева Мария, помоги мне!»
Но после изнурительных поисков стало ясно, что Дева Мария не поможет. Ключа нигде не было.
Бессильно уронив руки, Николь села возле спящего маркиза и с тоской уставилась на него. Неужели придется ждать его пробуждения? Выходов отсюда только два – дверь и окно.