Тайна Золотой долины. Четверо из России
Шрифт:
Когда она вернулась, мы спросили:
— Ну что?
Она показала нам пять пфеннигов. А пять пфеннигов — все равно, что наша копейка. Пойди купи на нее что-нибудь!
— Молока не будет! — прокричал толстый холеный немец.
Очередь взорвалась голосами:
— А чем я буду кормить своих детей?
— Нам нет, а госпоже Бранд всегда есть! Надо же когда-нибудь и нам?
К гражданке, которая кричала о госпоже Бранд, подошел полицейский и, что-то ей сказав, увел с собой. Женщины стали расходиться.
Что
— Данке шен! [124] — церемонно присев, говорила она.
124
— Большое спасибо ( нем.).
Я нарочно прошел с «артистами» несколько дворов, чтобы разузнать, какие номера пользуются особым успехом.
— Ну что, Молокоед, научился? — со смешком спросил меня Димка, когда я вернулся.
— Знаете что, друзья, с нашими талантами мы не пропадем. Я — музыкант, Димка — циркач, а Белка будет у нас за кассира.
— Бременские музыканты, в общем, — усмехнулся Димка.
— Ты не смейся, а готовь номера.
Я взял у Белки нож и отправился искать подходящее дерево, чтобы вырезать дудочку. Под окнами большого здания росла хорошая ива, и я немедленно полез на нее. Только я взобрался на дерево, в окна стали смотреть какие-то барышни.
— Мальчик, ты зачем портишь дерево? — высунулась дама в очках.
— Не беспокойтесь, фрау. Это дерево сейчас у меня запоет…
Срезав хорошую ветку, я очистил ее от прутиков и, поколотив немного тупым концом ножа, снял кору. Потом вставил пробку, попробовал дудочку и, убедившись, что она играет так, как надо, слез с дерева.
— Мальчик, мальчик, ну покажи, как у тебя играет дерево! — смеясь, просила одна барышня.
— А что вы мне за это дадите? — посмотрел я вверх.
— Что ты хочешь?
— Я хочу есть…
И тут же на тротуаре принялся наигрывать полонез Огинского.
— Ты смотри, Эмма, — проговорила барышня, повертываясь к подруге. — Пожалуй, он не хуже твоего ухажера из сада.
Когда я кончил играть, вокруг уже собралась целая толпа. Из окна полетели куски хлеба, колбасы, деньги, только успевай подбирать. Женщины, стоявшие на тротуаре, тоже доставали из сумок — кто хлеб, кто еще что-нибудь, и я нагрузился до того, что мне пришлось совать продукты под рубашку.
Я
— Ты погоди, Димка… Еще успеем… Надо поесть как следует…
Когда мы умяли весь мой гонорар, я подсчитал деньги, что у нас были, и мы купили три бутылки ситро, которые тут же, не отходя от прилавка, выпили.
— Вот теперь хорошо, — похлопал я себя по животу. — Теперь можно и репетировать.
Димка разделся, оставшись в одних трусиках, для разминки пробежал по двору колесом. Это был старый номер, из-за которого однажды Димка чуть не поплатился у Фогелей.
— Я бы мог показать еще одну штучку, — начал он.
— А ты покажи!
— А ты будешь со мной работать?
— Буду! Что прикажешь делать, Дубленая Кожа?
Димка лег на землю и постучал руками по ногам.
— Мне лезть сюда? — спросил я, не понимая Димкиных жестов.
Он кивнул, и я встал на его ступни своими ногами:
— Дай немного потренируюсь.
Несколько раз я падал, но в конце концов приспособился держать равновесие, стоял на его ногах, согнувшись, и даже подпрыгивал.
— А теперь вот — самое главное. Теперь нужно, чтобы Белка влезла к тебе на спину и приветствовала зрителей.
Стали пробовать. Белка дрожала, как осиновый листок. Она взбиралась на мою спину, но как только ей надо было выпрямиться, — падала.
— Эх, Белка, Белка! Неужели ты не хочешь попасть домой? Да на твоем месте я не только на спине, а и на облаке удержался бы.
— Что поделаешь, если не могу…
Вокруг собралось много мальчишек и девочек. Они глазели на нас и хохотали, когда кто-нибудь падал. Один карапуз решил нам подражать. Он лег так же, как Димка, на спину и хлопал руками: «Алле, алле!». Мы пробовали гнать ребят, но они не расходились.
Тогда мы решили уйти куда-нибудь за город и там продолжать репетицию. Отыскали длинный, крытый соломой навес вроде наших кирпичных сараев и, выбрав подходящее место меж кучами соломы, стали тренироваться. Я быстро усвоил нехитрую механику, а с Белкой пришлось повозиться. Она никакие могла с ходу запрыгнуть мне на спину.
— Ну, Белка, ну! — подбадривал я ее: — Гоп-ля!
Белка разбежится, подскочит, и только я возьму ее за руки, как она, поболтав ногами, падает или увлекает меня вместе с собой.
— Ничего у нас не выйдет, Дубленая Кожа, — утирая со лба пот, сказал я. — Придумай другой номер.
— Да как не выйдет… Вы что? — свирепея, кричал Димка, которому хотелось показать именно этот номер, — у Белки уже немного получается…
И мы снова начали прыгать.
Белке, наконец, удалось встать мне на спину.