Тайная история американской империи: Экономические убийцы и правда о глобальной коррупции
Шрифт:
Однако в конце Второй мировой войны позиции Соединенных Штатов как лидера борьбы за свободу и справедливость стали ослабевать, подорванные одержимостью корпоратократии создать глобальную империю. Работая добровольцем Корпуса мира здесь, в Эквадоре, я видел, какую ярость у эквадорцев и их соседей вызывает жестокость Соединенных Штатов, как презирают они явные противоречия нашей политики. Провозглашая приверженность защите демократии в таких странах, как Вьетнам, в других мы чуть ли не открыто, не стесняясь, организовывали государственные перевороты и убийства демократически избранных президентов.
И если латиноамериканские студенты точно знали, что именно Соединенные Штаты приложили руку к свержению Моссадыка
Поддержка латиноамериканских автократических режимов в 1970-е годы была одним из методов, при помощи которых корпоратократия насаждала свой контроль в этом регионе. При поддержке США эти режимы ставили над своими народами экономические эксперименты, от которых всегда выигрывали только американские инвесторы и международные корпорации, а для самих стран все это обычно оканчивалось крахом национальной экономики. Наступал спад, взлетала инфляция, росла безработица, прекращался экономический рост. Вашингтон же, невзирая на растущее недовольство народов, продолжал превозносить коррумпированных лидеров, которые вели свои страны к банкротству, не забывая при этом приумножать собственное богатство. Будто считая, что недостаточно скомпрометировал себя, Вашингтон к тому же поддерживал одиозные диктаторские режимы правого толка в Гватемале, Сальвадоре, Никарагуа с их «эскадронами смерти».
В 1980-х по странам континента прокатилась волна демократических реформ. Вновь избранные правительства, неспособные самостоятельно справиться с грузом экономических проблем, унаследованных от предшественников, обращались за советом и помощью к так называемым экспертам МВФ и Всемирного банка. А эти хорошо знали, как «уговорить» очередную страну принять рекомендации.
Под их умелым давлением латиноамериканские страны одна за другой соглашались на реализацию SAP. Они послушно следовали жестким рекомендациям — от приватизации предприятий общественного пользования до резкого сокращения субсидий на систему социального обслуживания. Они покорно принимали чрезмерно крупные займы, предназначенные для создания объектов инфраструктуры, да только пользу из подобных проектов извлекали лишь представители правящего класса, а страна все глубже падала в долговую яму.
Применение SAP обернулось катастрофой. Экономические показатели латиноамериканских стран опускались на беспрецедентно низкий уровень. Миллионы людей, еще вчера считавшихся средним классом, теряли работу и пополняли ряды беднейших слоев населения. Люди с отчаянием взирали, как рушится система пенсионного обеспечения, здравоохранения, образования, а политики, которые ввергли их страну в экономическую катастрофу, вместо того чтобы вкладывать неправедно нажитые деньги в национальный бизнес, транжирят их на покупку недвижимости во Флориде.
И хотя коммунистические движения 1950–1960 годов нигде, кроме Кубы, так и не достигли уровня влиятельной политической силы, на латиноамериканском континенте вновь поднималась волна всеобщей ненависти к корпоратократии и прислуживавшим ей местным коррупционерам.
Меньше чем за год до того, как мы с Эхудом отправились в Эквадор, первая администрация Буша-старшего приняла решение, самым пагубным образом отразившееся на дальнейших взаимоотношениях США с латиноамериканскими государствами. Президент США отдал приказ о вводе американских войск в Панаму. Это было ничем не спровоцированное нападение, открытая преднамеренная попытка сместить правительство государства за отказ пересмотреть Американо-панамский договор. В результате незаконного вторжения погибло более двух тысяч мирных граждан Панамы, из эпицентра трагедии по всем странам южнее Рио-Гранде стали расходиться волны страха. Однако вскоре он перешел в гнев [21] .
21
Подробнее см.: Перкинс Дж. Исповедь экономического убийцы: Пер. с англ. — М.: Претекст, 2007.
Как раз об этом мы говорили с Эхудом по дороге в Макас. Я спросил, имеется ли какая-то альтернатива повсеместной коррупции, которая, подобно чуме, охватила всю Латинскую Америку.
«Конечно, — уверил меня Эхуд, — критическая масса — вот все, что требуется для решения проблемы». И резко поменяв тему, спросил, как я добирался до Макаса раньше, когда этой ухабистой дороги еще не было.
«Можно было, конечно, пробиваться сквозь джунгли, но на это ушли бы недели. Другой вариант — “полет по секундомеру” на стареньком, времен Второй мировой войны, самолете DC-3, из армейских излишков, и хотя это было чистым самоубийством, я пользовался именно им».
«А что такое “полет по секундомеру”?» — тут же потребовал объяснений Эхуд.
«Такие самолеты, как DC-3, не способны подняться выше пиков Анд, и поэтому пилоты вынуждены ориентироваться по руслам рек, а над ними всегда нависают облака. Взлетая, летчики нажимали кнопку секундомера и ровно через 30 секунд делали поворот направо с креном на 10 градусов, еще через 45 секунд — влево с креном на 15 градусов. Тогда над Амазонкой гибло много самолетов. И все же это считалось более безопасным, чем продираться через джунгли».
«И тогда построили дорогу, — проговорил Эхуд, а после паузы спросил: — Знаешь почему?» — и выразительно поднял брови, как бы давая мне подсказку.
«Критическая масса?» — догадался я.
«Именно».
Оказывается, все так просто. Люди были недовольны создавшимся положением. И когда их недовольство достигло определенного предела, произошли перемены. В нашем случае они были продиктованы необходимостью коммерческого освоения бассейна Амазонки.
Насколько мне известно, критическая масса создалась во многом под давлением нефтяных компаний. И кстати, когда мы достигли цели нашего путешествия, я удивился, насколько строительство дороги изменило Макас, превратив этот когда-то сонный форпост цивилизации в дебрях джунглей в оживленный, бурно разросшийся благодаря экономическому буму город.
Мне припомнился рецепт Эхуда. Если все больше и больше людей начнут осознавать, какую угрозу нашему будущему несет сегодняшнее безответственное поведение, размышлял я, образуется критическая масса, и мы повернемся лицом к проектам, которые будут делать особый акцент на сохранение мира и жизнеспособности планеты.
Мы поселились в местной гостинице, где меня поразили два удобства, дотоле не встречавшиеся мне в этом уголке мира, — туалет со смывным бачком и душевая колонка. Последняя сильно позабавила Эхуда из-за электрической розетки, привинченной прямо возле крана душа.
«Это для электробритвы», — счел своим долгом пояснить я.
«Ну да, чтобы надежнее привести приговор в исполнение», — хмыкнул Эхуд.
Следующим утром мы погрузились на борт маленького самолетика, и Эхуд тут же спросил пилота про секундомер.
«Да, мой дядя им пользовался, но у меня, — ухмыльнулся летчик, — есть кое-что получше: радар».
Самолетик высадил нас на глинистой посадочной полосе, в глуши леса. На краю поляны за нашим маневром наблюдала кучка шуаров. Они выглядели почти так же, как я запомнил их с тех давних пор, — крепкие, мускулистые, с темной блестящей кожей, улыбающиеся счастливые люди. Только теперь они щеголяли в футболках и шортах из дакрона — таков был результат долгой борьбы миссионеров с грехом наготы.