Тайная улыбка
Шрифт:
– Прекрати, – взмолилась я. – Прекрати!
Он разжал руку и стряхнул осколки на стол. Кровь лужицей собиралась на вытянутой ладони и уже стала стекать па стол.
– Вот тебе, – сказал он перед тем, как выйти из комнаты.
В больнице Брендану наложили двенадцать швов и сделали прививку от столбняка. Ему забинтовали руку и велели принимать парацетамол каждые четыре часа.
– Что случилось? – спросила Кэрри уже в десятый раз»
– Несчастный случай, – солгал Брендан. – Глупо, а? Но вины Мирри здесь нет. Если кто и виноват, так только я.
Я открыла рот, чтобы что-нибудь сказать.
– Это
Потом я вынуждена была остановиться, потрясенная всем, что не могла никак выразить, потому что никто бы мне не поверил, и даже я уже не понимала, верю ли сама.
– К черту, – сказала я, в основном себе.
Брендан улыбался, улыбка была довольная и вялая, сонливая. Его голова на плече Кэрри, забинтованная рука у нее на коленях. Рубашка в кровавых пятнах.
– Вы, девочки, должны помириться, – проговорил он. – В любом случае спор был глупый. Очень мило, что Мирри предоставила нам свою квартиру на какое-то время, ты же знаешь, Кэрри.
Кэрри убрала волосы с его лба.
– Знаю, – прошептала она. Затем взглянула на меня.
– Ладно, – сдалась Кэрри. – Спасибо.
Потом снова посмотрела на Брендана так, словно он был героем войны или кем-то в этом роде.
– Такое случается в семьях, – вставил Брендан и закрыл глаза. – Размолвки. Я просто хочу, чтобы все были счастливы.
Я оставила с ним Кэрри, которая держала его здоровую руку, и пошла домой укладывать вещи.
ГЛАВА 15
Переезд, казалось, был существенной реакцией на чрезвычайную ситуацию, для ликвидации которой, если она произошла в поезде, стараются протянуть коммуникационный провод. Но, как и многое другое в моей жизни, он не был основательно продуман. Я вспоминаю друга, который на званом обеде вступил в яростный спор с кем-то, закричал «Отвяжись к черту!» на того, с кем не поладил, и с шумом ушел. Когда захлопнул за собой входную дверь и стал спускаться по ступеням на тротуар, то понял, что он только что вылетел из собственной квартиры. Ему пришлось вернуться и покорно звонить в свою дверь, чтобы его пустили обратно.
Сейчас, лишенная дома, я чувствовала себя преглупо. Я молниеносно ушла, не имея никакого плана на будущее. Во второй вечер, уже у Лауры, мы с ней засиделись за полночь, выпили бутылку виски, которую я принесла с собой, вместе с полудюжиной бутылок вина, свежими пельменями равиоли и соусом из магазина, расположенного по пути с моей новой работы, торгующего экзотическими продуктами, а также пару пакетов готового салата. Тони проводил вечер, занимаясь какими-то мужскими делами, поэтому я приготовила ужин только на двоих. Приятно было вот так провести время вместе с ней. Я словно вернулась к тем временам, когда мы учились в университете и проводили бессонные ночи вместе. Но теперь мы уже не в университете, и нам обеим следует заняться тем, чтобы устроить свою жизнь. Я спрашивала себя, сколько потребуется времени, чтобы терпение Лауры иссякло. Налила еще виски нам обеим.
– Знаешь, – заметила я, – у меня виски ассоциируется с мгновениями, похожими на это.
Я уже начала довольно невнятно произносить слова, а вслед за мной и Лаура.
– Когда я думаю о виски и о нас с тобой, то вспоминаю бессонные
– Разумеется, – ответила Лаура, делая глоток и передергиваясь с выражением отвращения, как делают люди, выпивая значительно больший глоток виски, чем предполагали. – Почему всегда именно виски?
– А почему бы и нет? – спросила я. – Я сошла с ума?
– Неужели до сих пор возникает повод пить виски? – отвечала Лаура.
Я сделала еще небольшой глоток и отрицательно покачала головой.
– Взглянем на факты, – предложила я. – Я порвала с Бренданом. Далее: он обручается с моей сестрой. Я его на дух не переношу. Пойдем еще дальше: он живет в моей квартире. Отвратительно, что они живут в моей квартире оба. И наконец, мне приходится уехать. Итак, после ряда дней бесконечного маневрирования этот человек, при одном виде которого меня начинает тошнить, живет в моей квартире, а я становлюсь бродягой.
– Ты живешь здесь, – поправила меня Лаура. – А это не значит, что ты бродяга.
Я обняла ее и прижала к себе.
– Как чудесно, – проговорила я в порыве чувств.
Постороннему наблюдателю мы могли бы показаться двумя пьяными, которые выходят из бара после закрытия.
– Должна сказать, что мне довольно любопытно, – призналась Лаура.
– Что?
– Да этот Брендан. По твоим рассказам он выглядит таким ужасным монстром, что мне и вправду очень бы хотелось посмотреть на него. Это напоминает один из номеров старого цирка. Ты бы осмелилась взглянуть на бородатую женщину?
– Думаю, ты преувеличиваешь.
– Мне хотелось бы увидеть его в действии, – улыбнулась Лаура со смехом. – Хочется узнать, что нужно сделать, чтобы вызвать у тебя рвоту.
На следующий день я рано ушла на работу, потому что хотела, чтобы Тони и Лаура побыли вдвоем. Я вернулась в дом в Хэмпстеде, так как хозяева изменили свое намерение по поводу ремонта. Они решили, что им не подходит боковое освещение гостиной, и наконец остановили выбор на потолочном точечном освещении галогенными лампами. Венецианский кармин в спальне был слишком темный и, право же, слишком красный. Может быть, в конце концов они остановят свой выбор на цвете зеленого горошка. Владелец дома Сэм Бротон должен был прибыть во время ленча для обсуждения всех тонкостей, а я провела утро, занимаясь покраской дверей и плинтусов, нанося тончайший слой глянцевой белой краски на сереющее дерево.
Сэм Бротон только что прибыл из Сити, сообщив, что сможет мне уделить всего двадцать минут, если не меньше, и мы вместе с ним обходили весь дом, я делала соответствующие записи в блокноте, когда неожиданно зазвонил мобильный телефон.
– Извините, – сказала я Бротону. – Отключу его сразу, как поговорю. Алло?
– Миранда? Слава Богу, ты здесь!
– Ты позвонила в разгар совещания, мама. Перезвони через…
– Я бы вообще не позвонила, если бы ситуация не была чрезвычайной.
Я отвернулась от Бротона, на лице которого было написано нетерпение, он демонстративно посматривал на часы и, выглянув в окошко, разглядывал промокшую белку, неподвижно сидевшую на ветке растущего там каштана.