Тайная война против революционной Кубы
Шрифт:
Октябрь прошел в лихорадочных приготовлениях к высадке. Однако приказа о начале операции так и не поступило. По целому ряду причин, неведомых наемникам, от высадки на территории Кубы «партизанских групп» было решено отказаться. Вместо этого 4 ноября 1960 года в гватемальские лагеря пришло распоряжение Центрального разведывательного управления, коренным образом изменившее всю систему подготовки.
Если раньше упор делался на методы «партизанской войны», то теперь был взят курс на подготовку «фронтальной атаки». «Бригаде вторжения» предстояло стать единым воинским соединением и в качестве такового нанести массированный удар в определенном районе острова Свободы.
Изменение в планах ЦРУ привело к резкому усилению обычной армейской подготовки кубинских наемников. 5 ноября 1960 года с базы «Траке» исчезли все «стервятники». Их места заняли кадровые американские офицеры. Вместе с ними в лагеря стали прибывать крупные партии американского стрелкового и тяжелого оружия, снаряжение и боеприпасы. Наемники были разбиты на взводы, роты и батальоны. Резко вырос и приток «пушечного мяса». И все-таки буквально накануне нового, 1961 года американские «советники» направили в Майами специальную «комиссию» из кубинцев, чтобы ускорить набор наемников.
Мануэль Пенобас, завербованный в «бригаду вторжения» в конце ноября 1960 года, писал позднее на страницах журнала «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт»: «Когда мы прибыли на базу «Траке», там всем заправляли американские офицеры. Наше оружие было лучшим из того, что могли дать Соединенные Штаты В Реталулеу американские инженеоы постооили великолепные взлетные полосы. Вокруг них возвышались горы военного снаряжения, стояли самолеты, минометы, хранились тонны бомб и других припасов... Скоро мы узнали, что Фрэнк, который отдавал приказы американцам и кубинцам, имел чин полковника. Находившиеся под его командой американские офицеры были специалистами каждый в своей области. Нашим инструктором по части стрелкового оружия был «Рей» — выходец из Калифорнии. Он слыл там чемпионом по стрельбе из пистолета. Ветеран прыжков с самолета «Сэм» тренировал наших парашютистов. «Ник» из штата Нью-Мексико преподавал нам технику разведывательных операций. «Боб» передавал нам свои знания о минометах и пулеметах. «Пэт» был офицером безопасности».
Наряду с тренировкой «сухопутных сил» Центральное разведывательное управление с самого начала уделяло пристальное внимание созданию авиации для «ар
мии вторжения». Как свидетельствовал в январе 1961 года журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт», в Гватемале тренировались «небольшие, но опытные» военно-воздушные «силы вторжения». Летный состав включал несколько десятков военных и гражданских пилотов-ветеранов. Помимо бомбардировщиков Б-26 «авиация вторжения» имела транспортные самолеты, которые, отмечал журнал, могли быть использованы «для переброски войск на Кубу».
В общей сложности через гватемальские лагеря прошло около двух тысяч «слизняков». К их подготовке разведывательные и военные органы США относились со всей серьезностью. С чисто военной точки зрения бригада должна была стать и действительно стала образцовой воинской частью «специального назначения», каких еще мало было тогда даже в армии США. Единственное, что беспокоило американских шефов,— это моральное состояние наемного воинства. Хейнс Джонсон подчеркивает на страницах своей книги «Залив Свиней»: «Всякий раз, когда прибывала новая группа из Майами, рекруты разделялись в лагере на три основные группы — тех, кто принимал участие в кастров-ском движении, бывших служащих конституционной (то есть батистовской.— Авт.) армии, и «зеленую» молодежь, которая одинаково ненавидела как тех, так и других».
Эта вражда не раз приводила к серьезным стычкам. Однако до поры до времени американские «советники» не решались прибегать к крайним мерам для наведения порядка. Вплоть до начала 1961 года они практиковали средства «психологического» воздействия. Пытаясь хоть как-то утихомирить страсти, Бендер присвоил бригаде личный номер наемника Карлоса Рафаэля Сан-таны, погибшего во время тренировок в гватемальских горах. Американцы рассчитывали, что эта мера положительно скажется на моральном уровне «слизняков», и с ноября 1960 года соединение стало официально именоваться «Бригадой 2506».
На кого ставить?
Читатель помнит, что конец 1959 — начало 1960 года было временем, когда на территории Соединенных Штатов, как грибы после дождя, множились политические организации «слизняков». Временами их число доходило до ста. Вот как описывал создавшуюся обстановку журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт»: «Огромной проблемой для революционеров (?!) в Майами является то, что они никак не могут объединиться. У них нет одного общепризнанного вождя... Вместо одного лидера — их много. Вместо одной революционной (?!) группы — более ста. Делаются попытки объединить как можно больше групп, но пока без особых успехов. Мешают столкновения отдельных лиц, индивидуальные амбиции».
После того как Эйзенхауэр подписал директиву о подготовке вторжения, после того как в Гватемале началась непосредственная военная подготовка наемников, подобный разнобой стал серьезной помехой в осуществлении планов Центрального разведывательного управления. Из множества контрреволюционных организаций предстояло выбрать несколько и превратить их в ядро политической борьбы против кубинской революции.
Первый шаг на этом пути был сделан в конце мая 1960 года, когда Фрэнк Бендер объединил пять эмигрантских группировок. В объединение, получившее название «Демократический революционный фронт», были допущены: «Движение революционного восстановления», некоторые фракции партии «аутентиков», «Христианско-демократическое движение», «Общество Монтекристи» и группа «Трипле А». В руководящий комитет «Фронта» вошли Антонио де Варона (председатель), Мануэль Артиме, Игнасио Раско, Хусто Кар-рильо и Аурелиано Санчес Аранго.
Некоторые из перечисленных организаций возникли на Кубе еще до победы революции, другие сложились в ходе борьбы американского империализма и местной реакции против Революционного правительства. Официальная программа «Фронта» предусматривала восстановление на Кубе порядков, существовавших при Батисте, но без Батисты и без «излишеств» его тирании.
Для вящей убедительности создатели «Фронта» даже провозгласили, что они не допустят в свою среду лиц, сотрудничавших с Батистой.
Однако возникновение «Демократического революционного фронта» не ликвидировало раскола в среде эмиграции: слишком сильны были распри между группами и амбиции отдельных руководителей. К тому же к середине 1960 года контрреволюционные элементы на самой Кубе при поддержке посольства США в Гаване создали подпольную организацию «Народное революционное движение». Эту организацию возглавил уже знакомый читателю Мануэль Рай, гаванский инженер, занимавший после победы революции пост министра общественных работ, а затем переметнувшийся на сторону контрреволюции. Костяком организации стали ренегаты из правого крыла «Движения 26 июля». В октябре 1960 года в «Народное революционное движение» влилась другая подпольная организация — «Революционное демократическое действие» во главе с Рей-нолем Гонсалесом, одним из лидеров молодежного католического движения, входившим в 1959 году в состав временного руководства Конфедерации трудящихся Кубы.