Тайник на Эльбе
Шрифт:
— А теперь могу показать вот это. — Шуберт вынул сложенный вчетверо лист бумаги. — Моя самая большая гордость.
Он бережно развернул и разгладил бумагу. Это был газетный лист. Разведчик осторожно придвинул его к себе. Под заголовком теснились короткие заметки, рассказывающие об истинном положении на фронтах и внутри страны.
Аскер поднял на собеседника заблестевшие глаза.
— Где печатали?
— Скажу — не поверите.
— Все же?
— В типографии «Остбургер цейтунг».
Аскер представил, сколько потребовалось отваги, хитрости, мастерства, чтобы под носом у врага набрать, сверстать и оттиснуть несколько сот экземпляров подпольной антифашистской газеты. Он взволнованно протянул Шуберту руку.
— Теперь говорите вы, — сказал Шуберт. — У вас что-то важное?
— Должен отправиться в Карлслуст.
— Когда?
— Как можно скорее. Москва предупреждает: в Карлслуст едет видный контрразведчик генерал Зейферт, шеф группенфюрера Упица. Есть данные, что они собираются там встретиться. Это многое может прояснить.
— Пожалуй, вы правы. А когда думаете перебираться?
— Видимо, дня через два.
— Поездом?
— Да. Теперь, когда освоился здесь, это несложно. Все подготовил
— документы и прочее. — Аскер сделал паузу, придвинулся к Шуберту. — Можно сделать так, чтобы кладовщик Кребс доложил в гестапо о моей с ним беседе по поводу сварочных аппаратов?
— Шуберт вопросительно посмотрел на Аскера.
— Я поясню. — Аскер привычно потрогал переносицу. — Понимаете, очень полезно, чтобы контрразведка…
— Все понял. Надо, чтобы они уверились, будто вы «клюнули» и ищете в Остбурге?
— Да. Это может отвлечь их внимание от Карлслуста, облегчить нашу работу.
— Короче, хотите применить их же оружие?
— А почему бы и нет? Но это можно сделать лишь в одном случае: если Кребс абсолютно надёжен.
— Надёжен, — сказал Шуберт. — Под наблюдением каждый его шаг. И потом, он ведь так и не позвонил насчёт вас. А это было серьёзным испытанием, правда?
— Конечно.
— Значит, принципиально решили. Но я ещё поговорю со Шталекером.
— Хорошо. — Аскер смолк, побарабанил по столу пальцами. — Месяц назад вы сказали, что готовите взрыв «Ганса Бемера». Завод будет уничтожен?
— Обязательно.
— За чем задержка?
— Видите ли, смущает одно обстоятельство — неизбежная гибель большого числа рабочих и пленных.
— Этого нельзя допустить. Но завод должен быть выведен из строя.
И Аскер рассказал о своей беседе с Кнышем.
— Сначала сложной проблемой казалась взрывчатка: ведь её потребуется много, — пояснил Шуберт. — Но потом мы поняли, что она есть на заводе.
— Склад готовой продукции?
— Да. Территория склада — запретная зона. Из наших там бывает только Карл Кригер. Поэтому операцию поручили ему. В принципе все готово. Вот только… как быть с рабочими? Более тысячи людей погибнет! Правда, решено взрывать завод в ночное время, когда бездействует ряд цехов и пролётов, не работают и пленные, но все же жертв будет много…
— Жертвы не обязательны.
Шуберт поднял голову, вопросительно поглядел на Аскера.
— Не обязательны, — повторил тот. — Ведь, кроме заводского бомбоубежища, есть поблизости и другое?
— За воротами, метрах в пятистах.
— Так… — Аскер задумался. — Я кое-что проверю, подсчитаю. — Он положил руку на плечо Шуберту. — Кажется, все будет в порядке! Я ещё подумаю, и тогда все изложу Кригеру, если, конечно, вы не возражаете.
Затем Аскер сообщил о появлении в Берлине и Остбурге Фреда Теддера, о встречах его с генералом Лахузеном и группенфюрером Упицем.
— Теддер и сейчас в Остбурге? — спросил Шуберт.
— Был. А сегодня, кажется, уехал. Уехал или уезжает. Вместе с Упицем. — Аскер встал. — Ну, мне пора.
Поднялся и Шуберт.
— Многое бы хотелось сказать вам. — Он помолчал. — Но бывает… и слов не подберёшь, правда?
Глава двадцатая
Новый руководитель остбургского гестапо оберштурмбанфюрер Готхард фон Зутель прилагал все старания, чтобы распутать дело о загадочном убийстве своего предшественника Больма и других работников контрразведки. На это были брошены лучшие силы. Им был объявлен приказ, который гласил, что добившиеся успеха будут повышены в чине и представлены к награде.
Вскоре после происшествия, когда группенфюрер Упиц зашёл зачем-то к фон Зутелю, секретарь начальника доложил, что просит приёма штурмфюрер Торп. Фон Зутель нерешительно взглянул на генерала. Тот кивнул.
— Примите его, — сказал Упиц. — Это способный человек. Посмотрим, что ему надо.
Секретарь впустил Торпа. При виде генерала на красивом лице штурмфюрера появилось выражение смущения и растерянности, хотя Торп специально спланировал визит так, чтобы в кабинете шефа был и группенфюрер Упиц.
— Мы слушаем, — сказал генерал. — Выкладывайте, Торп, что там у вас стряслось?
— Я бы хотел поговорить о трагической гибели штандартенфюрера Больма и других…
— Не гибель, а убийство, — поправил Упиц.
— Да, господин группенфюрер, именно — об убийстве. Причём убийстве, совершённом русской разведкой!
— Ого! — Упиц вынул изо рта сигарету, сплюнул в стоявшую в углу кабинета урну, обернулся к офицеру. — Вы говорите любопытные вещи, Торп.
— Я убеждён, что работали русские, господин группенфюрер.