Тайник на Эльбе
Шрифт:
Лотта видела в окно, как посетителя подвели к директорскому автомобилю, бережно усадили на задний диван. Кригер сделал знак сторожу у ворот, сел рядом. Шофёр Губе занял своё место. «Бьюик» тронулся и уехал.
Кригер и Аскер доставили захваченного контрразведчика за город, в небольшой обособленный домик на краю рощи. Домик принадлежал родителям гардеробщика Дитриха и пустовал. Отца и мать Дитриха, несмотря на возраст — обоим было под шестьдесят, — мобилизовали в промышленность взамен рабочих, отправленных на войну.
Загородный дом антифашисты использовали для различных целей. Здесь отдыхали и набирались сил перед отправкой на Восток беглецы из концлагерей; близ домика хранилось добытое с превеликим трудом оружие группы Шуберта; отсюда дважды вёл свои передачи по радио Аскер.
Адольфа Торпа поместили в кладовке, которая примыкала к кухне и не имела окон. Пока Аскер наблюдал за местностью, Кригер связал Торпа, обыскал его карманы. Оружие у контрразведчика было отобрано ещё на заводе. Сейчас в руках Кригера оказались и его документы. Он просматривал их, когда подъехал грузовик.
Шофёр Вилли и гардеробщик Дитрих — члены пятёрки Шталекера, вошли в дом.
— Вы возвращаетесь на завод, Вилли, — распорядился Кригер. — Дитрих останется здесь охранять этого человека. Оружие?
Дитрих покачал головой.
— Возьмите, — Кригер передал ему пистолет. — Не спускайте с него глаз. В случае чего — стреляйте. Учтите, Дитрих: это опасный враг. Очень опасный, Дитрих проверил оружие и устроился в чулане, напротив Торпа.
Кригер вышел из дому. Вилли уже сидел в кабине грузовика.
— Поедете к реке за песком, чтобы не возвращаться без груза, — сказал Кригер.
Машина ушла. Тогда Кригер протянул разведчику раскрытую записную книжку Торпа. Во всю ширину страницы было написано:
Аскер помрачнел. Взяли, наверно, сержанта Авдеева!… Такая же судьба ожидает и Шталекера. Да и Кнышу готовится подобная участь.
— Если выследили Шталекера, могут нащупать и вас, товарищ Кригер. Вас и Шуберта.
— Возможно. — Кригер поморщился. — Немедленно уходите. Хотели ехать завтра. Надо — сегодня. Сейчас. У вас же все готово!
— Все. Есть даже новая одежда.
— Тогда не медлите.
Аскер и сам понимал, что не может оставаться в городе. Но что будет с Кнышем, со Шталекером и его женой, с самим Кригером и руководителем организации Шубертом?
— Уезжайте, — снова сказал Кригер. — И не беспокойтесь о нас. И Кныша не оставим, сделаем все, что возможно.
— Но — Шталекер?
— Он и его жена сегодня исчезнут. Убежище у нас давно предусмотрено. И операция состоится. Все, что произошло сегодня, только ускорит её. Возможно, завод взорвём уже нынешней ночью.
— Вы не
— Пусть решает Шуберт. Быть может, Торп понадобится: он много знает…
— Опасно, товарищ Кригер!
— Понимаю. Но допросить Торпа необходимо. Шуберт должен быть в курсе дела. Едем!
«Бьюик» тронулся.
— Куда вас отвезти? — спросил Аскер, когда машина, поколесив по просёлку, выехала на магистраль.
— Видимо, все же рискну и поеду к нему сейчас.
— К Шуберту?
— Да, — сказал Кригер. — Ничего другого не остаётся. Шуберта надо немедленно информировать. И немедленно же решить со взрывом завода.
— Адрес?
— Вы знаете этот дом.
— У железнодорожного моста?
— Да.
— Вас ждать?
— Ни в коем случае. Не теряйте ни минуты.
За два квартала от дома Шуберта «бьюик» притормозил.
— Прощайте, — сказал Кригер.
— Прощайте!
Кригер вышел из машины, неторопливо двинулся по дорожке.
Аскер огляделся. Домики в этой части города стояли вразброс. Между ними тянулись группы деревьев, пустыри. Людей на улице не было видно. Как будто все благополучно.
И он уехал.
Поставив машину в гараж, Аскер позвонил в приёмную директора и сообщил, что автомобиль неисправен и будет готов только завтра: Аскера не должны были хватиться раньше следующего утра.
Последний взгляд на заводской двор, на цехи, обступившие его полукругом, на пленных, которые под наблюдением эсэсовцев грузили в вагонетки большие плоские ящики, — и Аскер вышел за ворота завода.
В пятом часу дня механик Шталекер был вновь вызван в кабинет заведующего канцелярией.
Вернувшись в цех, Шталекер отыскал пленного Кныша, как бы невзначай толкнул его локтем. Они встретились взглядами, механик указал на пол. Там белела записка. Кныш, улучив момент, поднял её…
В конце рабочего дня Шталекеру доложили о серьёзном происшествии: в цехе вышли из строя три самых важных станка-автомата. Это не было аварией или диверсией — станки никто не взрывал, в их трущиеся части не был подсыпан песок. Но как-то вдруг случилось, что станки разладились и стали давать брак.
Шталекер забил тревогу. Немедленно были уведомлены руководители цеха. Те доложили директору завода. Поднялся переполох — на этих станках производились основные части фаустпатронов; выход станков из строя грозил серьёзными осложнениями.
В цех прибыли Кюмметц, инженер завода и другие специалисты. Переходя от станка к станку, они раздражённо наблюдали за работой наладчиков, которые пытались пустить агрегаты. Дело подвигалось туго. Причины неисправности все ещё не были найдены. И Кюмметц с тоской подумал о том, что прежде на заводе имелось сколько угодно великолепных механиков, которым любая задача была по плечу.