Тайное братство
Шрифт:
Тамплиеры, госпитальеры, тевтонские рыцари, сирийцы, армяне и городская стража заняли позиции на башнях. Но половина пустовала. Не хватало людей. Стену длиной восемнадцать миль защищать было некому.
Вчера на военном совете всех волновал участок стены рядом с башней Двух Сестер. Однако комендант Мансель отказался выделить еще людей для его охраны.
Он был уверен, Бейбарса можно уговорить. Напомнил собравшимся, что мамлюки уже однажды отсюда ушли, когда им предложили несколько повозок с драгоценностями. Группу Ламбера перевели с участка
Когда появилось войско мамлюков, Уилл с ужасом осознал трагичность происходящего. Годы упражнений с мечом вряд ли помогут. Услышав сигнал тревоги, они бросили еду и, схватив мечи, побежали по винтовой лестнице наверх и поняли, что это не станет сражением лицом к лицу. Теперь эта башня будет их домом на ближайшие несколько недель, а может, и месяцев.
Уилл попил из бурдюка, поправил меч. Барабаны мамлюков гулко вибрировали внутри, вызывая дрожь. Пришли четверо рыцарей, принесли дротики для катапульты. Среди них Гарин. Они встретились взглядами, затем Гарин двинулся по проходу к следующей башне, где тоже стояла катапульта.
— Неужели можно пробить такие стены? — с сомнением проговорил Робер.
Уилл тронул рукоять фальчиона. Повернулся к Ламберу:
— Что я могу сделать?
Ламбер кивнул:
— То же, что и все остальные. Ждать.
Лагерь мамлюков, Антиохия
14 мая 1268 года
Солнце уже почти закатилось на западе, когда евнухи закончили мыть ноги Бейбарсу и принялись насухо вытирать свежими льняными лоскутами. Султан поднялся, сошел с тронного помоста, воздвигнутого в центре шатра. Отогнул полог. Снаружи ждали атабеки, босые, на полоске упругого дерна у расстеленных молитвенных ковриков.
Бейбарс обратился лицом к Мекке. Ее загораживали стены Антиохии, но он прочел первую суру Корана, и стены как будто растаяли.
— Слава тебе, Аллах милосердный, повелитель и вседержитель мира!
Закончив молитву, мамлюки поднялись и продолжили занятия: разгружали с верблюдов поклажу, ставили шатры, снаряжали орудия, разводили костры, готовились к вечернему празднеству. Завтра первый день священного месяца рамадан, и в следующие четыре недели в дневные часы они будут поститься.
— Мой повелитель.
Бейбарс повернулся. К нему приблизился Омар, обходя слуг, скатывающих молитвенные коврики.
— Ты передал мой приказ атабекам?
— Передал, мой повелитель. Каждый знает свою позицию. — Омар замолк. — Кроме меня.
— Я хочу, чтобы ты оставался сзади, с орудиями.
— Сзади?
— Ты меня слышал, — бросил Бейбарс, не обращая внимания на обиженный взгляд Омара. В нескольких последних сражениях он ставил его все дальше от переднего края битвы. Мало беспокоясь за собственную жизнь, Бейбарс в последние годы начал все больше тревожиться за жизнь друзей. Возможно, потому, что их у него было немного.
— Садик, — тихо проговорил Омар, — если в этом сражении ты пойдешь впереди войска, я хочу быть рядом с тобой. Тем более Хадир…
— Я думал, ты никогда не слушаешь Хадира. — Бейбарс вскинул брови.
— Слушаю, когда он опасается за твою жизнь.
— Хадир не сказал ничего нового. Как давно известно, нечестивые франки мечтают отправить меня в Долину Смерти. Но Хадир уверен в благоприятности знамений для самого сражения. Сейчас нервничает, потому что рядом его прежнее обиталище. — Бейбарс имел в виду крепость ассасинов Масиаф в горах Джабал Бара, откуда когда-то изгнали Хадира.
— Но ты все равно решил возглавить войско, мой повелитель?
Бейбарс напряг челюсть.
— В прошлый раз я доверил это другим, а они позволили себя купить. Мне не нужно от франков никакого выкупа, Омар.
— Мой повелитель султан.
Бейбарс оглянулся. К нему с атабеком одного из полков приближался Калавун.
Калавун поклонился.
— Могу я говорить с тобой?
— Да, — ответил Бейбарс. — Мы ведь закончили, Омар?
Омар помолчал, склонил голову.
— Закончили, мой повелитель.
Бейбарс подождал, пока он уйдет, затем повернулся к вошедшим:
— Все подготовили?
— Да, мой повелитель, — ответил Калавун.
— Хорошо. Будем ждать утра.
— Тогда позволь нам уйти, мой повелитель.
Бейбарс отпустил атабека, а Калавуну велел задержаться. Положил ему на плечо руку:
— Да пребудет с тобой Аллах.
Калавун слегка улыбнулся:
— Это тебе потребуется защита Аллаха, мой повелитель. А моя задача по сравнению с твоей простая.
— Все будет зависеть от того, встретите ли вы сопротивление. И чем дольше вы продержитесь, тем вероятнее, что подоспеют либо тамплиеры из Баграса, либо войско из Ла-Рош, либо из Киликии.
— В прошлом году мы сильно ударили по армянам, — проговорил Калавун. — Сомневаюсь в их способности собрать большое войско.
— Не надо сомневаться, Калавун. Когда мы отошли от Триполи, не тронув город, принц Богемон, несомненно, озаботился из-за нашего возможного возращения. И, вероятно, теперь собирает войско из остатков королевства. Впрочем, я не намерен долго здесь сидеть, чтобы дать ему такую возможность.
Послышался негромкий шум, и откуда-то сбоку неожиданно выбежал семилетний сын султана, Барака-хан. За ним, запыхавшись, ковылял его учитель, отставной атабек по имени Синджар, которого Калавун предложил наставником для мальчика. Спереди на белой накидке Синджара виднелось большое красное пятно. На мгновение Бейбарс подумал, что учитель ранен, но потом осознал: это не кровь, кровь другого цвета. Барака резко остановился.
— Зачем прибежал? Почему не учишься? — требовательно спросил Бейбарс. Затем вопросительно посмотрел на Синджара.