Тайное братство
Шрифт:
— Как бы я без тебя жила?!
Этот образ грубо вытесняет другой. Голова отца, надетая на пику. Глаза выклевали птицы, рот наполнен мошкарой. Гусиное перо в руке Уилла сломалось, и письмо осталось незаконченным.
Прибежав в опочивальню, Уилл сел на подоконник, прижал к груди колени. Некоторое время спустя пошел взять из сундучка у кровати перо и пергамент и снова сел на то же самое место, где сидел шесть лет назад, в день похорон Овейна.
Паук закончил плести нить, начал другую. Уилл потрогал горло. Уже примерно час, как там внутри начало что-то жечь, стало
Он сидит на теплых камнях, свесив ноги над водой. Рядом отец удит рыбу. В ведерке уже плещутся три, поблескивая серебряной чешуей. На воде вспыхивают солнечные блики. Над озером с криками проносятся чайки и улетают к дальним скалам.
Щеки отца коричневые от загара. Несколько белых песчинок прилипли чуть повыше бороды. Уилл хочет их стряхнуть, но опасается спугнуть рыбу.
— Пора строить лодку, — говорит отец, мечтательно улыбаясь.
— Лодку?
Отец кивает на широкое зеленое озеро. На его губах продолжает играть улыбка.
— Вон там, на глубине, Уильям, рыба крупнее.
Уилл соглашается.
— К тому же у нас скоро появится еще ребенок и потребуется больше рыбы.
— Мама собирается родить ребенка?
— Она думает, что будет девочка.
— Как вы ее назовете? — спрашивает Уилл безразличным тоном, но настроение слегка испорчено. Еще одна сестра. Разве трех недостаточно?
— Изендой, — отвечает отец и внимательно смотрит на Уилла. — Ты будешь мне помогать, Уильям. Я не смогу справиться один.
— Конечно, отец! — Уилл выпрямляется. Его переполняет гордость. Он поможет отцу, и это будет самая лучшая лодка на свете.
После гибели Мэри Уилл появился на озере только раз, перед отъездом. Лодка лежала на том же месте, на высоких дюнах у воды. Он так и не доделал весла и не законопатил днище паклей. Сквозь щели проросла трава. Он подумал, не столкнуть ли ее в озеро, но не стал. Тогда еще оставалась надежда, что они с отцом вернутся, закончат работу и поплывут по озеру. Мать была на последнем месяце беременности. Отец, если и возненавидел сына, как думал Уилл, все равно постарается достроить лодку, ведь теперь понадобится больше рыбы.
В последующие годы, вспоминая о лодке, он представлял сгнивший остов, облепленный ракушками и водорослями. А теперь вдруг подумал: может, кто-нибудь ее нашел и достроил. Из нескольких писем матери он знал, что старшие сестры, Элис и Ида, вышли замуж и живут в Эдинбурге. Но может быть, Изенда, ей теперь восемь лет, ее найдет. Она, конечно, ничего не сумеет сделать, но, возможно, будет там играть и думать об отце и брате, которых никогда не видела.
Во дворе рядом с конюшней застучали копыта. Уилл убрал с глаз ладони. Вокруг стояла тишина, нарушаемая только этим стуком и криками чаек. Большинство обитателей прицептория находились в часовне, где служили мессу по убиенным в Сафеде.
Скоро тишину сменит призыв к оружию.
Дверь отворилась. Уилл не оглянулся, даже когда некто шаркающей походкой приблизился почти вплотную.
Это был Эврар. Он вгляделся в него покрасневшими глазами.
— Наконец-то я тебя нашел, сержант.
Уилл молчал.
— И долго ты собираешься здесь прятаться?
— Мне надо закончить письмо.
Эврар хмуро глянул на пергамент:
— Это может подождать. Есть дела поважнее.
— Я должен написать матери, сэр. Сообщить о гибели мужа и отца ее детей.
— О твоей матери и сестрах позаботится орден тамплиеров, — отрывисто бросил Эврар. — Они не будут ни в чем нуждаться, я обещаю. — Уилл не отозвался, и капеллан вздохнул. — Ты совсем пал духом?
Уилл поднял голову:
— Может быть, вы сами напишете моей матери и объясните, зачем его туда послали, на гибель?
— Не мели ерунды, — рявкнул Эврар. — Джеймс погиб не на службе тайному братству, а за орден тамплиеров. За дело, которое считал правым. — Его тон смягчился. — Твой отец отправился на Святую землю по доброй воле. Он верил в возможность изменить мир ради своих детей. Ради тебя, Уильям.
Уилл сидел понурив голову.
— Рассказывай, как сходил в командорство, — приказал капеллан тихо, но настойчиво.
— Никола отбыл в Ла-Рошель с тремя рыцарями. — Уилл посмотрел на Эврара. — Мальчик в конюшне сказал, что они говорили об Акре и великом магистре.
— Об Акре? — удивился Эврар. — Значит, за этим стоит Гуго де Ревель?
— Кто?
— Великий магистр ордена госпитальеров. С ним я не встречался, но знал его предшественника, Гийома де Шатонефа, стоявшего во главе ордена, когда Арман осадил их крепость. — Эврар потер подбородок. — Думаю, Никола отправился к своему великому магистру. Если тот сочтет книгу достаточным свидетельством существования тайного братства, то, несомненно, передаст ее в Рим папе. — Он нервно вздохнул. — Нельзя допустить, чтобы де Наварр попал на корабль. На рассвете мы поскачем в Ла-Рошель.
— Мы?
— Конечно. Ведь одному мне не справиться.
— А я тут при чем? — Уилл спрыгнул с подоконника. — Простой сержант. Как я могу противостоять рыцарям, будь то тамплиеры, госпитальеры или тевтонцы?
Эврар кивнул:
— Ты станешь рыцарем. Сегодня. Я говорил с инспектором. Он согласен на твое посвящение.
— Что?
— Инспектор счел момент подходящим. На смену отцу орден призывает на службу сына. Инспектор желает, чтобы это произошло сегодня, до совета, где мы будем решать, что делать.